Сола Монова - Стихи

Корабли моей гавани – лучшие. В них красота.
Потому что пришли не в конце, а в начале недели.
И пускай их локаторы самой последней модели.
С ними мир ещё плоский и так же стоит на китах.

И мне кажется, у каждого должен быть свой корабль…
Четырёхтрубный
Из клеток морского боя.
Если выпадут черви и бубны,
то суша и будни,
а крести и пики – море.

И мне кажется, у каждого должен быть свой корабль…
Крошечный-крошечный,
Почти пустяковый.
В тесной каюте сухо,
А на окошечке.

Муха
Материковая.

Корабли моей гавани сеют смешную вражду:
Оттого, что когда-то их кто-то не ждал и не слушал,
Подточила морская болезнь кораблиную душу,
И теперь они мстят, но не тем, а которые ждут.

Корабли моей гавани – дети, я к ним без обид,
Ведь они корабли, и имеют свои интересы.
Кто-то хочет заметную роль в исторической пьесе,
Кто-то лучшее топливо и ослепительный вид.
Корабли моей гавани делают каждый своё,
Но, наверное, делают радостно и беззаветно.
И ломаются мачты в порывах солёного ветра,
И горят паруса на исходе фатальных боёв.
Корабли моей гавани – лучшие. Это приказ.
Потому что они существуют, пусть даже не близко.
Потому что мостов понастроили плохо и низко,
Потому что всегда есть причина. Причина и шанс.

Корабли моей гавани смотрятся издалека.
Их ночные гудки так язвительны и эпатажны.
И пока ты на суше, всё это тебя будоражит,
А когда на борту, понимаешь – обратно никак.

Корабли моей гавани – лучшие. Лучше, чем все
Опьяняют. Тактично, без сцен и сектантского визгу.
И всегда можно сделать за деньги хорошую визу.
И всегда можно спрятаться в трюме без визы совсем.
И мне кажется, у каждого должен быть свой корабль,
Наколотый между лопатками
в пору большого счастья.
Молодость: опиума часть, часть патоки,
Сахарной пудры две части.
Часто
Помешивая, варить на открытом огне.
У каждого должен быть свой корабль. Так кажется мне.

Знаешь, любовь моя, всё это как-то мерзко.
Глупо, несказочно. Плакать теперь? Зачем!
Мне всё мерещился вереск повсюду, вереск!
Домик из вереска, вересковый ручей.
Туфли из вереска, вереск, вплетённый в косы.
В сердце из вереска кровь – разогретый мёд.
Меркнет сознание, запах цветов уносит…
Вереск, любовь моя, видишь, как всё цветет!
Помнишь, любовь моя, строки одной баллады?
Нет? Извини! Я-то думала, ты прочёл…
Вереск мерещился, цвёл и манил куда-то
Бросивших пасеки пьяных осенних пчёл.

не хотела отпускать
молодость
не хотела упускать
случая

и крутила у виска
волосы
чтобы юность волоска
сучьего
иероглифом на шёлк
падала
вилась мёртвою петлёй
празднично

выгибалась хорошо
радуга
высоко над февралём
марочным

не хотела выцветать
бегала
от лучей и от огня
вечного
от возвышенных цитат
к берегу
то ли моря, то ли дня
вечера

не хотела, не смогла
справиться
распустились кружева
трением

я хотела, как игла,
нравиться

всем, разорванным по швам
временем

здесь могла бы быть комната
тени: одна, две
я бы сидела на стуле
ты стоял
и мы бы смотрели в разные стороны
я —
в окно с театральным тюлем
ты – в дверь
кадр
как
из архивов
набитых железными копИями
набитых железными копЬями
с пола до потолка
от стены до стены
чёрно-белая старая плён-ка
чтобы зерно, как снег хлопьями
снег хлопьями в самом начале весны
видимо, вышел срок
видимо, спишут
видишь ли
ничего
ничего ещё не было лишнего
между строк

А ещё я буду правильной и хорошей,
Искренней, нежной, чувственной не для галочки.
Март вышел какой-то зимний. С инеем и порошей.
Март – леденец на деревянной палочке.
Знаете, а ведь Вы ни на кого не похожи!
Помнится, я любила когда-то, не до конца, с оглядкой.
Март – леденец в форме зайчика, надо бы с ним построже.
Это такой месяц. Сахарный, кисло-сладкий.
Много всего и сразу. Много хороших улиц.
Улицы путаются в клубке города с женским паспортом.
А я сегодня подглядывала, как украдкой целуются
Какие-то люди в метро, на станции «Пролетарская».
А ещё я буду дарить разные сувениры,
Сладости, пряники, даже конфеты «Мишка на Севере».
Вы говорите: «Простуда, насморк и слишком сыро».
А мне кажется – столько хороших мыслей, и голова, как сервер,
Как средство для очищения. Март. Отбеливанье желаний.
Небрежность стиха, небрежность с хорошим стержнем.
А ещё я буду писать Вам маленькие послания,
Но скорее себе. В общем-то, как и прежде.

Все мы сидели за этой партой —
Добрый учитель, плесни вина.
Маленькой девочке нужно для старта
Самого правильного пацана.

Дальше попрёт, и наступит лето,
Будут возможности и места.
Девочка взвинчена и раздета.
Маленькой девочке нужен старт!

И институтка зубрит ночами
Сто двадцать восемь волшебных поз,
С остервенением изучая
Красную книгу журнала «Forbes».

Юность, приравненная к капиталу.
Девочка хочет вступить в торги.
Дайте ей всё, чтоб она блистала,
Только не нужно давать другим.

Жизнь коротка, красота – короче.
«Правильных» мало – за них война.
Маленькой девочке нужно срочно
Самого правильного пацана!

Вот она, смелая и босая.
Тонкая-звонкая, как игла.
Маленькой девочке нужен самый
Самый естественный LEVEL UP!!!

а над городом – ночь, и какой-то неопытный бог
разложил свои карты и ждёт, кто же станет молиться.
карты врут [карты врут сорок тысяч веков].
город спит, и у спящих такие красивые лица.

а над городом – мы [на каком-то своем этаже].
мы на уровне бога, но мы не раскрыты, как карты.
город стар, как любое земное клише,
город монументально нанизан на оси Декарта.

а над городом – ночь…

а над городом – бог, он не верит в каноны наук,
у него короли между пальцами крутятся вёртко!
город стар, он всего лишь творенье земли,
а любое земное однажды становится мёртвым.

а над городом мы занимаем свои этажи,
и нам хочется верить во что-то, что просто не лживо.
мы вдвоем, будем верить друг другу и жить,
потому что у города с богом пока не сложилось…