Ольга Васильева - Всячина. Сборник стихов, а также рассказов, сказок и НЕсказок

***

Про Париж

Косым дождем расчерчен Нотр-Дам.

Толпа цветных зонтов стоит у входа,

И, несмотря на скверную погоду,

Устроен кем-то маленький скандал:

Подешевели Эйфелевы башни.

С тоскою вспоминая день вчерашний,

Бормочет негр, сиреневый фингал

Цветет, как будто куст рододендрона.

Зимой и летом он всегда зеленый

И злой, как негр. Кого-то он ругал,

Туристов на подъемнике пугал,

И длиннохвостой очереди оптом

Настойчиво он скидки предлагал.

И слышался многоязычный шепот.

А город независимых людей —

(а может, просто очень одиноких)

Париж шумел, сидел клошар убогий,

Как у Гюго. Покинутых сердец

В Париже оказалось очень много.

Парижское

Фонари заглянули в витрины,

И остались при них до рассвета.

И луны яркий цвет мандаринный

Разукрасил обрывки газеты.

Нам расстаться сейчас невозможно.

Не уйти, и сплетенные пальцы

Не разжать. А разлуки дорожной

Путь почти уже вышит на пяльцах.

Я согрею холодной щекою

Твои жаркие скорые руки.

И дыханье твое так щекотно,

И «люблю» прозвучит – не по-русски…

С тобой и без тебя

Поцелуи через стойку,

И вино в большом бокале.

Он, как видно, очень стойкий,

Господин в платочке алом.

Во французском старом баре.

Где не курят сигареты,

Бард играет на гитаре

И французские куплеты.

Он поет. Совсем по-русски —

Просто что-то напевает.

Бар старинный, словно остров,

Уплывает, уплывает.

Кто-то кофе пьет за стойкой,

Кто-то, чертыхаясь, вышел

Покурить. И запах стойкий

Табака плывет под крышу.

Балок черных перекрестки,

Потолок – как будто ниже.

Как, наверное, непросто

Быть с тобой вдвоем – в Париже.

С тобой

И я с тобой летаю по ночам.

Не надо ничего мне отвечать.

Не надо ничего мне говорить

Про мною неувиденный Париж.

Он – просто город, а не волшебство

Без голоса родного твоего.

И пусто я бродила там одна.

Французские услышав имена,

Я повторяла – только ты! Всегда.

Во всех на свете синих городах.

И снова я летаю по ночам,

И так легко с тобой опять молчать.

И спорить, и смеяться, говорить

Пока все не погасли фонари,

Пока уйдет линялая луна.

И я опять тобой пьяным-пьяна…

***

Нормандия, деревушка у моря

Море здесь – главное. Все начинается с него и с ним связано.

Оно шумит ночью, отражает луну светлой дорожкой, а на рассвете сверкает всеми оттенками голубого сквозь туман, а длинная-предлинная волна тянет лодки с уловом.

Рыбаки сворачивают сети на берегу, кладут в большой ящик, а маленький красный трактор тянет серые лодки куда-то далеко, отдыхать.

Маленький рынок тут же, на берегу.

Жители покупают у рыбаков еше живых морских жителей: и крабов, и омаров, и рыб – больших и маленьких, которым я не знаю названия. И конечно же, устриц в серо-зеленых раковинах.

Моя гостиничная хозяйка тоже тут, громко и весело то ли торчуется, то ли болтает с рыбаками.

Вообще, все здесь говорят так, словно они давно и хорошо друг с другом знакомы. И даже с постояльцами отелей. А может, так оно и есть? Все просты и дружелюбны, и веселы. Наверное, это все море – так просто, чисто и ясно здесь живут, говорят, думают, открыто и легко смеются.

На завтрак, конечно же, круассаны, кофе и джем.

И снова – все, все чудеса этого утра – без Вас…

Душа переполнена впечатлениями, красками. Как обидно только, что так много всего – мне одной.

Ах, как же жаль, что Вас нет рядом…

***

Балерина на помеле

Во французском задумчивом доме,

Крытом старой и серой соломой

Тихо ходики простучали.

Было пыльно, немного печально

Заоконною ночью. Молчальник —

Изогнулся фонарь – неслучайно.

Он в окошко глядеть не ленился

Кто, зачем и когда будет в Ницце.

Длинноволное море шуршало

И на камешках, будто бы шалость,

Оставляло ажурную пену,

Уходило назад – постепенно.

Пахло йодом и летом. Тобою.

И покряхтывал старым гобоем

На причале натруженный ветер,

Исходивший все страны на свете.

В ресторанчик под старым платаном

Прилетает, исполнена тайны,

Чтоб французский откушать омлет,

Балерина на помеле.

Тебе – французское

По улицам бегут французы,

Держа под мышкой длинный хлеб.

Разрезанным сверкнув арбузом,

Садится солнце. На земле

Темно, спокойно. Тихо звякнул

На церкви колокол. Пора.

И в маленьком кафе под вязом

Забыты, видимо с утра,

Лежат перчатки на окошке.

Хозяин гасит свет. Один

Упрямо возле барной стойки

Сидит какой-то господин.

Хмельной, но было бы жестоко

Его уйти заставить. Только

Сидит он хмур и нелюдим.

И ничего не скажет толком.

Совсем, как ты мне – иногда,

Не говоришь ни нет, ни да.

Ступая по веревке тонкой.

***

Деревня, темные дома, церковь без огней, напротив здания мэрии

И дом, в котором я живу – старый, с толстыми стенами и заколоченной досками мансардой – видно только пыльное, все в толстой паутине, окно. Окна маленькие, заставлены цветочными горшками с гераньками, зеленые ставни прикрыты.

А в спальне окно до полу, с решетчатой ставней – настежь, прямо в душную, мягкую и темную ночь. И звезды – огромные, яркие – каких не бывает.

Почему-то совсем не страшно вот так, с распахнутой в садик дверью. Эта бархатно-мягкая темнота уютна, тепла. И я произношу вслух Ваше имя…

Услышите ли…

Долетит ли до Вас…

***

Как я Вас жду

Как я Вас жду! Французской стороне

Не снилась эта боль и эта мука.

Назойлива она, как будто муха

Осенняя. Глуха и близорука.

И виден лишь один мне свет в окне

В старинном доме. В маленьком окошке,

Решеткой забранном. С гардиною в горошек,

С геранями и с тенью на стене.

Я так Вас жду у этого окна,

Что замерла чужая сторона!

Что звуки вдруг замерзли в летний день.

И треснула подкова у дверей.

Упала на пол, словно акварель

С гвоздя сорвалась. Видно, набекрень

Была повешена. Поспешно. Второпях.

И двери нынче снова заскрипят.

И нашей неисполненной любви

Вам не забыть, мне – не остановить.

***

Недописанное письмо

Я слышала: звезды, сгорая в темноте, исполняют желания.

Говорят, все. Даже самые невозможные.

Например, ты однажды поймешь, что любишь меня.

Однажды ты перестанешь таиться от себя самого. Однажды…

Ты обернешься и скажешь себе: «Я все это время любил ее.»

И ты не сможешь спать.

Ты поедешь на своей большой машине, куда глаза глядят.

В лес, где под ногами с шипением уползает змея.