Арон Липовецкий - Каникулы. Книга стихов

Север, север, двойные рамы, светлые ночи
и затянувшийся на долгий взгляд рассвет.
В окнах при желтом вздохе еще бормочет
под растворимый кофе невыспавшийся поэт.

Смиренный викинг, где дальний обшлаг залива,
из-под Москвы татары, под боком стоит пруссак.
Только вверх глазеть да уповать болтливо
на лестницу в небо, с чашкой, в одних трусах.

Прошлое настоялось и выстояло настоящим,
разлито по парадным мерцанием на просвет.
Что тебе здесь? Ты не впередсмотрящий,
так пригуби, поежься, облокотись в ответ.

Сырые стоны по борту, небеса в канавке,
морошный гул от верфи сукровицей подвоха
растеклись по венам дворов, где ожиданья навык
передается эстафетной палочкой Коха.

Нам в отпуске везло: летали самолеты,
жилье сдавалось, было, что поесть,
и говорили, что такой погоды
здесь не было уже лет пять иль шесть.

Ресницы выгорели, спины почернели,
мы прижились в чужбине. И тогда,
как возвращение домой, в конце недели
сошла скопившаяся за шесть лет вода.

Померкший свет увяз на занавеске,
в герани, в фотографиях. В тазу
светились яблоки, как лики с фрески.
Тьма не ушла совсем, она внизу

была: в углу, за створкой, под кроватью,
где, добираясь, оставался взгляд,
и мысль, и память, и строка в тетради.
На три недели, навсегда назад.

Старый дворник педантично
За листом сметает лист,
Свист не слышит крыльев птичьих
Не грустит аккуратист.

Он исполнен чувства долга
Пред вселенской чистотой.
И бессмысленность итога
Молкнет жалобой пустой.

Странен он в своем усердьи,
Ведь сентябрь еще в начале,
И еще не жжет в предсердьи
Боль, как приступа зачатье.

Будет тяжкой эта осень,
Может быть последней будет.
Дни по капле жизнь уносят.
Время даже память губит.

И из всех его занятий
Может смысл лишь только в этом,
Чистить двор от листьев мятых
Для последнего привета,

Для последних белых простынь
Зимнего недомоганья.
Всё слетают листьев горсти,
Непрестанно их порханье.

Так непросто выместь мусор
Ежедневного паденья
И болезненных укусов
Неуемного сомненья.

В этом городе такой обглоданный закат
и такие пенные кварталы.
Даже, если б был я Герострат,
я влюбился в этот город и тогда бы.

Люблю Берлин в начале мая
под каблучков твоих дуэт.
Он сам к ногам твоим склоняет
штандартов шелк и вишни цвет.