Андрей Родионов - Поэтический дневник, начатый в день смерти Юрия Мамлеева 25 октября 2015

Потом я вернулся к себе в вигвам,
Из-за красной бархатной шторы
Глядел задумчиво в окна к вам,
Дорогие мои москвичи

Гляди, уходит он под землю,
В подземный переход,
Он знает правила дорожного движенья,
Обычный серый кот

Он ценит жизнь свою кошачью
В жестоком мире холода, теней,
Ещё вот-вот и мимо нас промчатся
Машины без людей

Когда-то и я как Джон Керри
Месил на Арбате опилки
Заглядывал в каждые двери
И в горлышко каждой бутылки

Ходили тогда по Арбату
Бродяги в поисках пищи,
Художники были лохматы,
Теперь-то, конечно, почище

Как хорошо то, что сегодня
Весь день всю ночь сидишь тупишь
Бывают дни – летят как кони
А этот бегает как мышь

Я мышь такую, кстати, встретил
Там, по дороге в гастроном
Гнилой арбуз словно карета
И туфля с рваным ремешком

Сегодня идём на звёздные войны,
Фонарики яркие на тополях!
Сегодня забудем кровавые корни,
Светлая память живёт в ветвях

Наверное, среди галактической бойни
Есть тоже печальный и сонный поэт,
По телевизору – звёздные войны,
В окне – тихий двор и фонариков свет

Между розовых деревьев
Синим страшным переулком
Шёл товарищ Воскресенье
И в кармане водкой булькал

Эй, товарищ, оставался б
Вместе с нами на Марксистской!
Он ушёл. Вдали раздался
Жуткий лай собак стигийских

Голубеют далёкие храмики
Девять градусов выше нуля
Мы поедем с тобою на тралике
Двадцать первого декабря

Наш троллейбус – как яркая лампочка,
Мы летели, успели едва,
Мотылёк и бледная бабочка
Типа мёртвая голова

Двадцать второго я был в Тропарёво,
Встретился там с Константином, итожу:
Будет хороший памятник тёте,
Папе и дяде Серёже

Памятник скромный, неэпатажный,
Чёрный гранитный, он силуэтом
Похож на дом девятиэтажный,
Где жили они, не будем об этом

Когда почти уже кончился яд
Бутылка наполнена небом
Поедем поедем красотка в театр
Поедем красотка поедем

Мерцает горит освещает декабрь
Декабрьского солнца лампадка
Сидим на балконе, смотрим спектакль,
А пьеса-то наша, Катька

Луна над нами светит
Словно фонарик врача
Пусты глаза человечьи
Под светом её луча

У речки сидят русалки
Русалки чего-то ждут
Чего они ждут нахалки
Не надо вот этого тут

Мной овладело бешенство
Что-то совсем не моё, прости,
В душе поселилось беженкой
Чувство несправедливости

Небо было серебряным
У речки склонились ивы
Неоднократно проверено,
Следовательно – справедливо

Кто там играет с мёртвой птицей?
Кто этот рыжий и с хвостом
Опять наш кот поймал синицу
И мир застыл объятый сном

Где птичий клюв ходил по дому
Втыкая острые концы
В паркета жёлтую солому
В паласа красные дворцы

На таганской, если в арку
Заглянуть, пройти сперва
Тот гадючник, крафт-клуб «варка»
Вот тогда моя Москва

Скажет вам: людей сердечных,
Кто на сухаревской пьёт
В инфернальной чебуречной
Сам мертвец во ад ведёт

На реке полночный лёд
Отражает вспышки света
Наступает новый год
Повод вас поздравить это

Пожелать и пожалеть
Светлый всполох над Москвою
И тихонечко желтеть
Ваших ёлок нежной хвое

В небе пёстрыми дятлами
Фейерверки, веселье
Над перевалом Дятлова
Над кармадонским ущельем

Над рекою Смородиной
Над бутовским полигоном
Зелёные жёлтые розовые
Огни в честь нового года

До трактира Раздолье
Из трактира назад
Серо-белое поле
Во всё поле закат

Валенки тёрли ноги
Лип морозец к лицу
Перешли мы дорогу
Красному мертвецу

Тёмное время суток
Пятая ночь в январе
Товарищеский переулок
Ёлочка во дворе

Внизу в подворотне кашель
Запоздалых теней привал
Это питерский гашик
Кто-то кому-то сказал

Когда у электропоезда включаются тормоза
Ночью тёмной морозной
Надо мной проплывают розовые глаза
И таинственные мосты Лосиноостровской

На небе нет ни одной звезды
Только чёрные страшные силуэты
Лосиноостровская и её мосты
Призраки, исчезающие с рассветом

Ехали через ельник
Катя, сегодня сочельник
Когда мы проедем его
Будет уже Рождество

Люди нашего круга,
Волшебники, короли,
Пастухи сказали друг другу
Пойдём в Вифлеем, пошли

Ты сказала утром мне
Знаешь, умер Дэвид Боуи
И весь день я в тишине
В небеса смотрю на боинги

Дэвид Боуи поёт
И мне хочется подпеть ему
Самолёту самолёт
Все там будем, в Шереметьево

Я долго пил тогда у Кати
Потом, надев её халат,
Я вышел в розовом халате
В сберкассу, чтобы снять деньжат

Так к тысяче и одной ночи