Мари Панар - Путь к Богу. Пандемониум

Стал скиталец одним из легиона, застряв меж содомитами!

Пульсации крови отдавались ритмичными ударами в висках.

Паника обуяла все существо духа, и он перестал шевелиться.

По горло оказался утоплен в пустынных зыбких тисках!

И на раскаленную пустыню огненный дождь начал литься.

Горящие смолистые капли выжигали грешникам кожу.

Окруженному пламенеющими песками остается смириться!

Грешной душе слева кипящая смола полностью выжгла рожу.

Не желая тлеть заживо, дух позволил пескам его поглотить.

В этой агонии он отдал бы все за зимнюю морозную стужу!

Когда он погрузился, стало невозможным воздуха заглотить.

Песок сдавил со всех сторон объятиями «змеиных колец»

И принялся жертву бездонным объемом неумолимо душить.

Задыхаясь в конвульсиях, путник подумал: «Это – конец!»…

В сумеречной бездне над песками проскользнула тень,

Устрашающая размером и немыслимой формой.

Она пикировала, и, оседлав песочный дюны гребень,

Когтистыми лапами вонзилась, с силой неудержимой

Вытянув душонку путника из-под толщи песка,

По причине для него скрытой и непостижимой!

Резко взмахнув крыльями, тень взмыла ввысь. Искры блеска

Шести зорких глазниц летучего трехглавого существа

Сосредоточились на добыче в когтях. В глазах читалась тоска.

Доселе не видал скиталец такого неказистого уродства!

Несомый будто тряпичная кукла, он на беса покосился,

Чье исполинское тело, покрытое чешуей, имело сходства

С гигантским змеем. Летучий гад вверх смерчем взвился,

Закрутив в воронку шлейф песка, вздымающегося бурей

В пламенеющей пустыне Дита. И дух врача взмолился,

Ведь столь громадных несуразных он еще не видел тварей.

И в исступлении боялся даже думать о своей судьбе,

Хоть демон и избавил духа от смертельных объятий зыбей!

Демон-исполин звался Герионом, что был убиен в борьбе

С Гераклом, сыном Зевса, что подвиг тем самым совершил

Десятый! Мало кто выжил тогда в безжалостной резне.

И ныне Герион, восьмого круга страж, ко рвам спешил,

Где заточен несметный легион ожесточенных демонов

Немыслимый испуг путника рассудка окончательно лишил.

Над бездыханной пропастью летел «дракон» средь стонов.

Извивался хвост, имевший два жала ядом преисполненных.

В восьмом круге Ада заключенные – рабы его законов!

И вот снижаться стал демон-змей меж скал разрозненных,

Преодолев рубеж последний территорий Злых Расщелин,

Дух мучим был пронизывающим нытьем ран болезненных

Здесь Герион – владыка, всемогущий властелин.

Сложив крылья, он стал падать камнем вниз – в яму!

И почти рухнув, выпустил из лохматых лап средь развалин

Жертву, вновь сделав взмах и вспарив, откинул духа к сраму

Прямо на дно той ямы выгребной, где бичуемы бесами

Души грешные, встречными потоками еле бредут. Драму

Вся процессия собой представляла с ее мерзкими ужасами!

Хлысты свистели и воздух оглашали ударов глухим эхом,

Что смешивалось с изнывающими жалобными возгласами!

Не сломленный ни всеобъемлющим ужасом, ни страхом,

Путник, поднявшись с «преклоненных» Диаволу колен,

Внезапно был оглушен женским заливающимся смехом.

Тот хохот был совсем не добр, а зол и неудержимо гневен!

Скиталец окинул мельком пространство в округе,

Поначалу не видел ни зги. Глаза привыкли спустя момент,

И проявились очертания полусогнутых теней в дуге

Скалистой ямы, бредущих еле-еле. Напротив оппонент —

Демон восьмого легиона, держащий в лапах по хлысту,

Что смастерил из позвонков людей, в виде длинных лент.

И смолк тот инфернальный смех. К костяному кнуту

Лишь было приковано внимание усталого путника.

Средь бредущих грешников удар за ударом наводили смуту.

Шею духа сзади облизало нечто. Спиной он ощутил спутника.

Липкий след горел. Неуловимое присутствие напрягло жилы.

Дух боялся повернуться и узреть навязчивого проводника.

Сделав глубокий вдох, дух нашел в себе волевые силы,

И развернулся с широко открытыми от ужаса глазами.

Первое что он увидел, были приставленные к горлу вилы.

Отшельник замер словно опутанный невидимыми узами,

И, присмотревшись, увидел прекрасный женский образ,

Но с длинными черными рогами. И девица залилась слезами

Горючими и развопилась на мгновение, но замолчала враз!

Суккуб – демоническая натура с ложной внешностью

Красивейшей девы, коей ни один смертный не даст отказ!

Обольстительница высасывает ее жертв с неизбежностью

В процессе сладострастного незабываемого соития,

Заканчивающегося смертью мужчины. И с поспешностью

Бегством ее с места преступления. Не знает жалости бестия!

Первый ров восьмого круга стал пристанищем для сводников

И обольстителей, нарушавших каноны христианского бытия.

Чертовка с вилами в изящных дланях средь наемников,

Что измываются над развратниками и нечестивцами,

Застрявшими тут на веке, отбывая кару насильников!

Застыла девица как вкопанная, хлопая тихо ресницами.

И стоят они с путником молча друг супротив друга.

Ошеломленному «красотой» было не пошевелить пальцами,

Попав в тугие путы всепоглощающего немого испуга!

Тут рогатая «коза» начала его «бодать» вилами, назад

Заставляя пятиться к скале. Он понял, что она-прислуга

Той дьяволицы, что наблюдала за действом сверху. Над

Рвом возвысившись, она сидела в шикарном царском ложе,

Что высечено было в скальном массиве и не имело преград,

Кроме как непреодолимой высоты. Мороз по коже

Пробежал от столь превосходящих числом темных сил!

Не видел дух взгляда мрачней чем у жрицы Ада. И строже!

Как только путник отвлекся, суккуб в рану его укусил…

Присосавшегося суккуба за рог дух резко схватил.

Второй рукой посохом по голове оглушил демоницу.

Разжав челюсти, суккуб руку путника нехотя отпустил.

Толкнув ее посохом, отдалил от себя рогатую девицу.

Та в исступлении билась и слюной истекала, стоя поодаль.

Путник беглым взглядом пытался найти лестницу,

Ведущую наверх глубокого ущелья. Лик его выражал печаль,

Ведь ничего похожего он не увидел. Лишь развалины камней

Окружали его. Дьяволица встала с ложа, и ее красная шаль

Ниспала вниз, обнажив идеальное тело до самых ступней.

Подойдя к обрыву, блудница поманила духа пальцем,

Изящно потянув за рычаг, запустивший механизм ступеней,

Выдвинувшихся из скального массива. Он был незнакомцем.

Но будто ждала она его появления, и, чтобы погубить,

Открыла путь наверх. Дух шагнул на ступень, ноя сердцем.