Максим Коляскин - Тонкая чёрная линия. Повесть. Стихи

– Фу, какая ты гадкая, Юля! – нахмурился Писатель, но через мгновение разгладил лоб и произнёс с вызовом: – Нехорошо укорять взрослого мужчину его немощью! Лучше помоги мне добраться до туалета. Кое-что я ещё в состоянии сделать самостоятельно, а ты контролируй, если это необходимо…

Тихо и беззлобно посмеиваясь, но и не забывая страховать незрячего подопечного, Юлия довела его до туалета, расположенного у выхода из палаты, и помогла присесть на унитаз. «Не стесняйтесь, пожалуйста!» – прошептала она на ухо Писателю. Тот лишь глубоко вздохнул. А Юля, убедившись, что силы у больного не иссякли, предложила ему зайти под душ. Он не возражал. Более того, мысли о том, как сиделка станет мыть его тело своими ласковыми руками, вызвали в нём тёплую волну предчувствия. Но стоило Юлии прикоснуться к нему, Писатель выхватил у неё намыленную мочалку и принялся мыться самостоятельно…

– Могла бы и отвернуться, – нарочито строго бурчал он. – Что высматривать-то?

– Да вот высмотрела, – захихикала сиделка, – что не так-то Вы и больны, как говорят врачи!

– А тебе не пришло в голову, что меня волнует твоё присутствие? – даже и не думал смущаться Писатель…

– Вы меня удивляете, – тихо произнесла Юля, вытирая своего подопечного. Она закутала мужчину в простыню и проводила до постели.

– Спасибо, мой ангел чудесный! – с улыбкой воскликнул он, с удовольствием принимая горизонтальное положение на удобной кровати, и задал седелке её фирменный «утренний» вопрос: – А что бы тебе хотелось прямо сейчас?

– Мне? – изумилась она. – О, у меня есть одно большое желание! Но я озвучу его после того, как Вы отдохнёте и подкрепитесь…

Писатель не возражал. Первая половина дня принесла ему приятное утомление и массу положительных эмоций. Он быстро и легко уснул, сжимая в руке прохладные пальцы Юлии. Больной улыбался во сне на радость сиделке. Ему впервые за долгое время снился сон. Он не запомнил его содержания, но ощущение радости, многоцветности, свободы осталось. Проспав больше двух часов, Писатель вынырнул яркого сновидения в темноту реальности, вздохнул, улыбнулся и произнёс: «Юлия, ангел мой, ты здесь?» Сиделка моментально откликнулась и следующие полчаса умывала, кормила и развлекала своего подопечного шутками, пока он не прервал её повторным вопросом:

– Так что бы тебе хотелось прямо сейчас, Юля? Поведай мне о своём большом желании.

– А Вы не рассердитесь? – таинственным шёпотом произнесла она. Больной отрицательно покачал головой на подушке, и сиделка решительно выпалила: – Здесь и сейчас я больше всего хочу, чтобы Вы продолжили писать свои книги!

– Книги… Думаешь мне самому этого не хочется? – пробормотал Писатель, и на его высоком лбу собрались морщины. Впрочем, лоб мужчины быстро разгладился, а в морщинках у незрячих глаз заиграла хитрая улыбка: – Для сиделки ты слишком хорошо осведомлена обо мне, Юленька! Не иначе, как ко мне заслали шпионку!

– Разведчицу! – звонко рассмеялась она. – Я сама себя заслала и, если Вы помните наш уговор, могу рассказать о себе. Если, конечно, Вас интересует моя жизнь…

– Ещё бы! – искренне воскликнул он. – Итак, мы не обманываем друг друга, что бы не происходило? Куда это нас приведёт, чудный ангел?

– К истине. Вы узнаете меня, и я Вас узнаю гораздо быстрее, чем это происходит обычно. Людям свойственно лукавить, скрывать свои недостатки, да и просто ходить вокруг, да около. Даже если два человека искренне интересуются друг другом, они сомневаются, не доверяют своему порыву, скрывают эмоции и сближаются медленно, словно на ощупь.

– На ощупь? – изумился Писатель, и в голосе его появилась мягкая, кошачья интонация: – По-моему, это очень романтично, медленно, проникновенно. И слово мне очень нравится, и его прямой смысл…

– Но этот смысл не единственный, – прыснула Юлия и с шутливым упрёком заметила: – А Вы – хулиган! Впрочем, для любителей Ваших книг – это не секрет. А я прочитала всё, что Вами написано…

– Так уже прямо и всё?!

– Ну, всё что нашла: прозу, пьесы, миниатюры, стихи…

– Понятно. Но ты обещала говорить о себе.

– Я и рассказываю! Моя семья близка к литературе. Мама писала стихи… Она умерла три года назад. А я закончила обучение на факультете журналистики, но по специальности не работала. Критические статьи для издательства, анализ современной литературы, эссе о литературе прежних лет – вот чем я занимаюсь. Как Вы понимаете, читаю много, и в один чудесный день наткнулась на Вашу книгу.

– Чудесный? Тебе до такой степени понравилась моя писанина?

– Понравилась – не вполне точное слово в данном случае. Ваша книга показалась мне далёкой от совершенства. Она раздражала, но так, как могут раздражать шалости любимого ребёнка, чудачества любимого мужчины. Мне хотелось искать общий язык с Вашими героями, разговаривать с автором. До той поры у меня не возникало стремления к интимной близости с текстами даже самых талантливых, гениальных писателей. Здесь же возникла острая необходимость связаться с Вами, чтобы обсуждать текст, спорить о судьбах героев, заниматься осторожным редактированием, быть может…

– Так почему же ты не списалась со мной, Юля? – вкрадчиво спросил Писатель, сжимая руку сиделки. Невозможность заглянуть сейчас в её глаза доводила его до исступления.

– Я стеснялась! – тихо, словно извиняясь, ответила она и обняла мужскую руку обеими ладонями: – Мною владело удивительное ощущение прикосновения к чему-то, прямо как наша жизнь, несовершенному, но близкому и родному. Чудесное состояние, похожее на первую любовь. Я, конечно, нашла адрес Вашей электронной почты, но написать не решалась. Не могла толково сформулировать текст письма, да и руки начинали трястись от волнения. Нет, я знакомилась с автором по его творчеству, получала информацию о Вас из социальных сетей. Однако промелькнувшие слухи о Вашей болезни изменили всё. До отчаяния мне стало понятно, что колебаться и выжидать больше нельзя! Я взяла отпуск и, пользуясь тем, что закончила в своё время курсы медицинских сестёр, оказалась здесь, рядом с Вами…

– Невероятная история, – задумчиво произнёс Писатель. Пауза длилась не более минуты, показавшейся Юлии вечностью. Больной неожиданно освободил руку из ладоней сиделки, приподнялся от подушки и расчётливым движением, словно зрячий, положил руки на плечи женщины и заговорил твёрдо и энергично: – Что мне сказать, Юленька? Не могу обещать, что сверну горы, но пока силы меня не оставили, я готов работать. С тобой работать, Юля! Не будем терять время. С чего начнём?

– Вы не шутите?! – ахнула она. Писатель отрицательно покачал головой, и, распахнув свои руки, Юлия прижалась к его обнажившемуся торсу. Восстановив дыхание после наплыва эмоций, она прошептала: – Я уверена, что у Вас имеются ещё нереализованные идеи…