Николай Филин - Весь мир – любовь. Лирические откровения

Его я возвращаться ни за что не стану.

Ведь женщина – что эхо, звуком отразится

Таким, как обращались с нежною мембраной.

Твой образ чудится невольно

Свободной чайкой над волной.

Ты легкой участью довольна.

Одна печаль, что не со мной.

Но карта верная покажет

Путь предначертанный судьбой.

Взойду созвездием лебяжьим,

Моим созвездьем над тобой.

И южной ночи колыбели

Я буду освещать-ласкать,

И сладко спящую ma Belli,*

И волн чарующую гладь.

И я хочу венца такого —

Однажды утренней зарей

Я снизойду с небес, промолвлю:

«Будь мне любимой иль сестрой!»

Прим.– ma Belli (итал.) – Моя Красавица. Автор.

Восходишь ты, как день, зарей.

В том суть твоя, твоя природа.

Твой жизнерадостный настрой —

Фонтан любви, добра, свободы.

И день тебе равновелик.

Лучитесь однородным светом.

То ль он, то ль ты его двойник.

Вы озаряете планету.

Но вдруг восходишь к небесам,

Простершись облаком бескрайним.

И теплый дождик и роса

Любви твоей разносят тайны.

Знаком гармонии закон

Тебе космического чувства.

Miraculum: mi* – тон.

Ты – превращенная в искусство.

Прим.: – Любовь излучает сигнал равный ноте ми.

Частота ноты ми повторяет вибрацию самого Творца,

солнца и является одной из 6 творческих частот Вселенной. Автор

Морская гладь легка и шаловлива.

Мерцает купол звездного шатра.

А ты идешь вдоль берега, ночная дива,

Осыпанная тучей серебра.

И ластится к ногам твоим игриво

Лебяжьей шеей нежная волна,

И божьей благодатью ночь одарена,

А ты – блаженствовать и быть счастливой.

На звездах-на свечах ночь колдовала,

А море ворожбе ее внимало.

От знойных чар сама я не своя.

Казалось, в поднебесье я летала

Голубкой, сердцем клича: «Я – твоя!»

Томило ожидание, терзало.

Но где же ты, мой милый голубок?

О, если бы судьба нас увенчала

Заветной встречей, губ моих венок

Тебя б пьянил, а я всё целовала…

В освещенье пламенной зарницы,

Утомленное жарой дневной

Море, как огромная жар-птица,

Дремлет, распластавшись под луной.

И из бездны в блеске звезд туманных

Ночь взошла на царственный престол,

Замерли в покое первозданном

Ветер и морская баркарола.

Ночь на мирные взирает дали,

Всё смирительной скрывает мглой.

Исчезают боли и печали.

Ночь, коснись меня и успокой!

Пусть в ожидании тебя мой взор,

Но в мыслях ты живешь и их рождаешь,

И сердце жить и верить побуждаешь,

И неотступно этот дикий горн

Мехами чувств горячих раздуваешь —

Из каждой клеточки стремит восторг.

И это ближе чем мы рядом – знаешь,

Хоть из созвездья ты Девичьих Зорь.*

Примечание – Созвездие Девичьих Зорь, здесь: Млечный Путь. Автор

Ты – не в Москве, ты – в небе над Москвой,

Пресыщенной, бесчувственной, чужой.

Там, тихой, незаметною звездой,

Мерцаешь, дни печали коротая.

Ловлю твой взгляд, развеянный судьбой.

Лелеемый участливой мечтой,

В волнении сонет слагаю мой,

Надежду не напрасную питая.

А перст кольца венчального дождется.

Ты гениальна: сердца простота,

Очарование победное лия,

Любовью обоюдною вернется.

Под Рождество стань вещей дань листа.

Вдали от скуки Подмосковья

Тебе родней забавный юг.

Там он, твой нареченный друг.

Увлечена ты в храм любовный.

А я, хоть от тебя далеко,

Твою приветствую весну,

И среди волн снегов высоких,

С надеждой жду ее волну.

Давай я буду у тебя,

Ты будешь у меня: в молчанье,

Без клятв, без слов, без ожиданий,

Одной душой и в состоянье,

Одном, действительном – любя.

Дай только точку мне опоры.

Я мир переверну тогда.

Она – на стороне всегда,

Там, вдалеке, в тебе. Года

Я вел с судьбой переговоры

Мои, пока не убедил:

Нас – двое, связанных любовью,

Одной, как птица с парой крыл.

Вопрос решен был на моих условиях.

Как хочу я летать,

Как хочу научиться —

В небо, к звездам взмывать,

Дружбой их заручиться,

Научиться сиять,

Как они, и лучиться,

Возвратиться жар-птицей,

И сердца озарять,

И улыбки дарить

Вам сиянием звездным,

Кто под дождиком слезным,

Кто хотел бы любить,

Чтоб сбылись ваши грезы:

Счастье знать – счастьем быть.

Какие дни – отрадней даты дата:

За масленицей – Женский Март.

С зимы сошла заносчивость диктата.

И дольше, и длиннее птичий гвалт.

Не пух лебяжий – снег, а груды ваты.

Дан дням весны благословенный старт.

Ты мне призналась – тоже виновата.

Весна – и в сердце: млад ты или стар.

Смягчая чувства, раскурив алтарь,

Нас нарекла она Сестрой и Братом,

И крылья нам дала – бесценный дар.

И даже боль, вина отныне святы.

Теперь – в полет, ночной, при свете звезд.

Встал мост меж нами – достижимый мост.

Случилось – что должно было случиться.

На склоне лет я стал твоей судьбой.

Ты – лебедь, страждущая птица.

Ты – бившийся о твердь скалы прибой.

Твоя душа жива. Пришлось смириться

Судьбе – не справилась с тобой.

Нам суждено в поток единый слиться,

Как бы небесный, светло-голубой.

Такой родной отныне небосвод.

Мы от земных забот сумели оградиться.

Наш путь – дорожка нежных нот.

Ты пой, я буду за тебя молиться.

Мы победили целый мир преград —

Во имя благ душевных и отрад.

Как свято ее чистое чело!

Печать терпения его не омрачает.

Ах, сколько сердце мук перенесло!

Один Господь суть черной тайны знает.

Последний гибельный снесла удар.

Жизнь всякий смысл едва не потеряла:

Свою кровинку, сына, Божий дар.

Но не напрасно к Господу взывала.

Звезда преображенья засияла.

Цветок раскрылся бледностью своей.

Она по-прежнему бы нас пленяла

Воздушным танцем, пламенем очей,

Да сердцем вот иной, блаженной стала.

Отныне – мать Тереза для людей.

И появись поэт, горячий соловей,

Духовным Братом только бы признала.

Прекрасны вы – хвала творцу —

Но не красивым одеяньем:

Неотразимому лицу