Вячеслав Васильев - Северный ветер. Стихотворения

Я стою под окном, как последний дурак,
Но не вижу в нём света.
При всём прочем, прошла и любовь просто так,
Охладела, как лето.
Где-то чайки по мне не устанут кричать,
Одиночеству внемля.
Где-то лёгкое платье спадает с плеча
На остывшую землю.

Где-то фото стоит. На мгновенье застыв,
Ты увидишь улыбку.
Значит, где-то я всё ещё молод и жив —
Оказалась ошибкой
Незаметная смерть. Так окликни меня!
Протяни свои руки
К языкам уходящего в память огня,
К нашей вечной разлуке.

Собака лает. Кажется, с трудом
Мерцают звёзды в небе Петербурга.
Среди окраин спрятался мой дом,
И сквозь туман доносятся оттуда
Знакомый уху шёпот половиц,
Протяжный стон петель, лишённых масла,
И тихий шелест выцветших страниц
Моих тетрадей.

Пасмурность прекрасна
Пока есть кофе, пахнущий тобой.
Твоё лицо мелькает в белой пене.
Я в ночь смотрю, как смотрит китобой
В пучину моря. Тающее время
Всегда ужасней, нежели его
Отсутствие. Безвременность коварна
И манит нас, вручая ничего
В конце пути.

И в водах заполярных
Находишь всё, что нужно моряку —
Свободу, стылый ветер, лёд и пламя,
Что вьётся в небе, вторя сквозняку
В моей каюте. Меж пятью углами
Брожу и я, пожёвывая страх
Вернуться в порт, оставшись без добычи.
Идти вперёд на чёрных парусах,
Гарпун сжимая.

Ветер мелодичен,
Корабль крепок, руки мне верны,
Сладка свобода, время беспощадно.
Когда дары волхвов принесены,
Забытый пастырь чувствует прохладу.
Да, жизнь одна и честь у всех одна,
А, значит, плыть, не требуя пощады,
Когда с небес холодная луна
Прошепчет нам холодное
«Прощайте…»

Услышь меня сквозь сталь немых руин,
Запомни голос, выкованный хрипом.
Я – твой живой навеки пилигрим,
Чья молодость потрачена на битвы
С безумным морем, кажущимся мне
Жестоким светло-синим великаном,
Сжирающим отчаянных парней
Тягучими волнами. Капитаном
Идущего под воду корабля
Быть трудно, но достойно уваженья.
Как, стёртые канатами, болят
Мои ладони! Выйдя из сраженья
Потрёпанным, я знаю, что не всё
Кончается с затопленным фрегатом.
Пусть море шлюпку гордую несёт
К искомым берегам, туда, к закату,
Что плавится, как столь привычный воск
На тающих свечах у сердца храма.
Я думаю, что солнце родилось
В глазах людей, умерших в океане.

I.

Прости-прощай, заблудшая любовь,
Воздвигнутая мною на руинах
Истлевших жизней – брошенных стихов,
Скулящих псами, мёрзнущими в зиму
В глухих дворах на питерском снегу
Колючем сером, падающим в море,
Как в тёплые объятья на бегу
Мы падаем в час встречи или горя.

II.

Когда глядел я в жёлтое окно
Твоей квартиры, свет глядел мне в душу
И всё шептал на ухо: «Там темно,
Темно, мой друг, как в пропасти, но лучше,
Чем было прежде…» Прежде было всё
Намного проще. Веришь мне? Не надо.
Влюблённого поэта не спасёт
Слепая вера в жар и муки ада.

III.

Когда твой смех рождался близ меня,
Я чувствовал прохладу, потому что
Он должен был закончиться. «Меняй
Прекрасный океан на твёрдость суши,
Коль хочешь рядом с ней быть…» Не могу —
Корабль жаждет ветра, милой соли
Могучих волн. Корабль на ходу,
И я в его каюте как в неволе.

IV.

Улыбка светит ярким маяком,
Улыбка светит солнцем. Улыбайся,
Любимая уставшим моряком,
Которого не встретить, не дождаться.
Люби меня, как образ на стекле
В холодный день, в январский белый полдень.
Люби меня, как лучик, по реке
Сбегающий в долину на восходе.

V.

Люби меня любого: мертвеца,
Шута, поэта, воина, бродягу,
Художника, дворецкого, гонца,
Врача, сапёра, психа и беднягу,
С ненужными стихами на восток
Идущего сквозь вьюгу. Знаешь, мало
Домой ведущих снов или дорог,
Подземных рек, впадающих в Валгаллу.

VI.

На что мне жизнь, коль ты в ней не моя?
Смотря на пепел, снова вижу лунный
Холодный грунт. Мне кажется, стоять
На нём непросто. Если вечно юным
Остаться суждено мне, так и быть.
Противиться не буду – нет причины.
И жизнь забыть, и смерть свою забыть,
Оставив лишь тебя, как свет лучины

VII.

В избе, лишённой летнего тепла,
С порогом белым, печью незажжённой,
Стоящей на окраине села,
Покинутого всеми. Быть влюблённым,
Влюблённым безответно – быть живым,
Прикованным к постели, но не спящим,
Вдыхающим тоску свою как дым,
И сквозь шприцы смотрящим на входящих

VIII.

В палату грёз. Им всем не до меня,
Но в знак того, что память их не любит,
Они глядят на труп на простынях,
Что дышит через выцветшие трубки.
Они глядят, не в силах объяснить,
За что он пал в объятия приборов,
Что не дают подняться и уйти
В глухую тьму, подальше от их взоров.

IX.

Прости-прощай, заблудшая любовь.
Прости-прощай навеки – я измотан.
Я слишком много выбросил стихов,
Написанных тебе. На небе что-то
Уже который день летает над
Моею головой, забитой снегом,
Сияя, будто сотни мириад
Далёких звёзд, взошедших на поэтом.

X.

Да, жизнь горит, как вспыхнувший фитиль.
Смириться с этим или не смириться —
Решаешь сам. На море нынче штиль —
И шторм нашёл причину прекратиться.
И жизнь нашла. Но только не любовь.
Растерзанное сердце поднимает
Свои глаза и вновь толкает кровь
По порванным сосудам самурая.

Оставайся чутким, ранимым, нежным.
Холодит не жизнь, а прощанье с детством.
И на скалах мыса Святой Надежды
Вспоминай прибой, исцеливший сердце.

Оставайся мягким, подобно пятке
Ахиллеса. Ты – не гранит, не мрамор.
Ведь Спартак, висящий среди распятых —
Всё равно Спартак, несмотря на раны.

В рукав Неву заправить на бегу
К иссякшему источнику страданий,
Заглядывая в очи старику,
Грозящему блокадой изваяньям,
Застывшим средь величественных глыб,
Обглоданных дождём, как волчьей стаей.
Когда залив выплёвывает рыб,
Костлявый шторм, не прячась, наступает
На горло вечным набережным. И,
Признаться честно, к этому привыкнув,
Уже не просыпаешься в ночи
От грохота прибоя. Ветер, стихнув,
От молнии и грома прикурив,
Уляжется под аркой, ибо поздно,
И шторы глаз свинцовые закрыв,
Забудет о горящей папиросе.