Михаил Гарцев - Стихотворная окрошка

я предлагаю ничью.

Я предлагающий

и понимающий,

что проиграл этот спор.

Жду в нетерпении,

кротком смирении

твой для меня приговор.

Есть блондинки и брюнетки,

губки – розовый коралл.

Но каштановых кокеток

я им всем предпочитал.

А ещё любил я рыжих

иль шатеночек с рыжцой

в Петербурге и Париже,

в Подмосковье, под Ельцом…

Под хорошую закуску

к водке или коньяку,

с иностранкой или русской

сидя, лёжа на боку,

на спине иль даже стоя…

Как же сладко их любить…

Но пора уже герою

урезонить свою прыть.

Да не в силах рыжих бестий

пропустить я мимо глаз.

Умираю с ними вместе

в каждом месте каждый раз.

Нары, мои нары,

я ещё не старый…

Сквозь решётку вижу я луну…

Вертухай подходит

и меня разводит.

Ну, а я и глазом не моргну.

Светочка-сестричка,

где ж твои косички?

Ах, Челябинск – гарный городок!

Был бы я эколог,

а не гинеколог,

я б закрыл промзоны на годок.

Я тебя Рыжкова

даже не к Мошкову —

переправлю в Цюрих к братану.

От швейцарских гор мы

вмиг пришли бы в норму.

Братану моляву черкану.

Но братан швейцарский —

козырь вертухайский —

на меня ментам гнал порожняк.

Сдал меня вандалам

Игорёк Ландау.

Не спешите петь мне отходняк,

но прощайте, братцы,

вновь мне светит карцер.

Вертухаям громко:

– ИСПОЛАТЬ!

На себе ж рубашку

рву, как промокашку,

видно, век на зоне прозябать.

Крут пахан московский,

словно волк тамбовский,

не пускает питерцев в Москву…

Обижает Бэлу,

тычет парабеллум

ей в лицо… Я вижу наяву.

Припев:

Бэлка, моя Бэлка,

стань моею грелкой,

я москвич кондовый, коренной.

Вовке Сталинченко забиваю стрелку…

Ты со мной – за каменной стеной.

Держат паханята

общаки и хаты,

всю Москву скупили на корню,

но тебя я встречу

на Замоскворечье…

И тебя собою заслоню.

Припев.

Я лежу в угаре

на московской шмаре…

Честных баб увёл Петросовет…

Передайте, твари,

Кондаковой Ларе

от волка московского привет.

Припев.

"Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью",

если судить по Делу Бахминой,

стоит проситель, наглотавшись пыли,

пред Замка неприступною стеной.

Припев:

Все выше и выше, и выше

власть строит свою вертикаль;

и в каждом чиновнике дышит

страны вековая мораль.

Пусть знают вор и олигарх опальный,

что их ничьи прошенья не спасут…

И укрепляет Замок идеально

наш самый честный и гуманный суд.

Припев.

Наш разум, не подверженный внушенью,

в броню своей безгрешности одет,

и на любое самовольное прошенье

у нас готов решительный ответ.

Припев.

Нашему Величеству рано на помол!

Здравствуй, Электричество, я в тебя вошел.

Электроны вспышками, кремневая нить,

да логин под мышкою (как бы не забыть).

Утлое суденышко, пьяный капитан,

маковое зернышко, водочки стакан.

Эх, еще бы девочек, да ворчит жена.

Девочки-припевочки, "чао" навсегда.

Припев:

Виртуальные склоки,

виртуальные игры,

виртуальные лохи,

виртуальные тигры.

Человек оцифрован,

он невидим, бесплотен.

Нет суровее слова

виртуальных полотен.

Выпивать рожденному не дано любить,

но струной точеною натянулась нить.

Ах, какие ужасти виртуальный секс,

но в делах супружеских форменный прогресс.

Почести завидные принесут урон.

Сциллами, Харибдами я заворожен.

Килобайты ложками вычерпать успеть.

Додики с прокошками мне пророчат смерть.

Припев.

Но смотрите, рОдные, видите, ПЛЫВУ!

Острова в подзорную – вижу наяву.

Остров – заглядение, да и царь каков!

Наше Вам почтение, дядечка Мошков.

Билл бомбил Сараево, Буш Второй – Ирак.

Мне Любовь Гуляева освещает мрак.

Музыка бравурная, молний острие!

НЕМАКУЛАТУРНОЕ счастие мое.

Припев.

«

Выросла дочка, красавица!

..

»

Выросла дочка, красавица!

Мама и дочка всем нравятся.

Умные, ловкие, славные…

Ну, и талантливы – главное!

Внешность чарующе яркая,

страстью манящая жаркою.

Припев:

Только пусть помнит дочурка-прелестница

в славы зените, в упорстве работы,

в брызгах шампанского, в свете огней

в небо уйдем мы родительской лестницей.

Нет ничего материнской заботы

в мире надежней, честнее, верней.

Мама и дочка. Грохочут овации…

Два метеора, две ярких звезды

в космосе вечном оставят следы.

Гроздья душистые белой акации

дарят поклонники в страстной прострации,

путь устилают цветки резеды.

Припев.

«

Ты знала меня в дни сомненья

…»

Ты знала меня в дни сомненья,

в гнетущие дни неудач.

Ты видела ярость стремленья

сквозь горечь, обиды и плач.

Стараясь держаться пристойно,

сквозь штормы плывя наугад,

я вдруг замечал твой спокойный,

ласкающий нежностью взгляд.

Припев:

Заметет тропинки снегом

к центру любящих сердец.

Ты – и альфа, и омега.

Ты – начало и венец.

К твоему пробился сердцу

в Интернете я не зря,

словно к свету выбил дверцу,

от любви к тебе горя.

И средь изнуряющей качки

увидеть нам было дано,

как гордая птица удачи

влетела и в наше окно.

Ликуй же!

Затянутся раны,

и нас миновала гроза.

Так что ж ты печально и странно,

тревожно мне смотришь в глаза.

Припев.

Запах любви – не купленного!

Запах любви – не краденного!

Запах любви – подарок!

Ты можешь быть всеми оставленный

людьми, удачей, любимою,

но запах любви сохраняется,

и с этой незримой силою

вряд ли кто в мире справится.

Припев:

Я теперь стал вдвое и сильнее, и лучше.

Нам вдвоём предстоит продолжать движение.

Так смахнем же с глаз набежавшие тучи,

как всегда, непрошенного сомнения.

Этот день останется в памяти

на всю нашу жизнь грядущую

и мерзость житейской слякоти

кажется мелочью сущею.

Подарок незабываемый