Георгий Скрипкин - Мыслительные дебри

И верил, никогда меня не сманит старость,
манерной сединой года не соблазнят.
Но свесилась на грудь коварная усталость,
и в лысой голове претензии шумят.

И я теперь ценю минуты и мгновенья,
спешащие года пытаюсь обуздать.
Стараюсь в небесах найти свое знаменье
и часть тревожных дум всевышнему отдать.

Иль наяву, или приснилось,
но только женская рука
в мою запазуху вцепилась
и приголубила слегка.

Не знал такого обхожденья
я с той поры, как поседел.
Но после данного виденья
запас мой страстный оскудел.

И удалилась восвояси
хозяйка похотной руки,
оставив томную гримасу
за состязанье в поддавки.

Сколько удали несет
песня древнерусская.
Я спою ее сейчас
с перебором гуслями.

Пропою я вам куплет
на манер былинника,
чтоб смогли вы разделить
с милой ночку длинную.

Чтоб душа смогла запеть
от любовных оханий,
чтоб игравшие в любовь
не казались лохами.

Славься милая земля
песней древнерусскою.
Не ходи, любовь моя,
на дорожку узкую.

Ах, зима, ты зимушка, что ж ты горько плачешь?
Что ж с владыкой северным больше не судачишь?

Растеряла зимушка снежные заносы.
Притязанья осени безмятежно сносит.

Достает сердечную водная стихия.
На дожди осенние злиться не с руки ей.

Затаились под полом вьюги да метели.
И грустят без инея сосенки и ели.

Не владеет лужами корка ледяная.
О морозе зимушке сон напоминает.

Легла снежинка на ресницы
и стала талою водой.
А хитроумная сестрица
легла на коврик ледяной.

На тот же коврик прилетела
снежинок целая семья.
Она всю ночь была без дела,
а утром встала ребятня.

Она слепила из снежинок
большой и статный Снеговик.
Но вместо носа был ботинок,
а вместо шляпы половик.

Смеялся он сосновой веткой,
смотрел единым угольком.
От взгляда маленькая Светка
скатилась с горки кувырком.
За взгляд дворовая собака
его облаяла слегка.
А дворник, вытащив лопату,
решил убрать Снеговика.

Садись за стол, приятель мой,
налей скорей бокал.
Прожив года, приятель мой,
тебе не все сказал.

В одном дому, приятель мой,
мы вместе родились.
В расцвете лет, приятель мой,
дороги разошлись.

И вот теперь, приятель мой,
сошлись наши пути.
Давай глотнем, приятель мой,
за жизнь, что позади.

За эту жизнь, приятель мой,
мы выпьем и не раз.
Сначала сад, приятель мой,
а позже школьный класс.
Потом глаза, приятель мой,
небес ласкала синь.
И ты служил, приятель мой,
Отчизне верный сын.

И я служил, приятель мой,
присягою влеком.
А в мыслях был, приятель мой,
родительский мой дом.

Держи бокал, приятель мой,
за дружбу будем пить.
За тех, что нет, приятель мой,
ну а могли бы быть.

Стоит елочка в лесу,
снег ее украсил.
Я подарок к ней снесу
и устрою праздник.

Она здесь, недалеко,
возле нашей дачи.
Ей на лыжах с ветерком
принесу удачу.

Закружится хоровод
зимнею порою.
Пусть дивится небосвод
с вышедшей луною.

Будет елочка стоять
зим и лет немало.
Мы вернемся к ней опять,
чтобы не скучала.

Телевизор лучше не смотреть.
Сыплется из рога новостного
только то, что хочется реветь,
или то, где много наносного.

То потоп, то кризис, то террор,
то земля трясется от разрывов.
За укором слышится укор,
и брехня идет без перерыва.

Мне смотреть приятнее в окно,
явь не лжет, идет неторопливо.
И ласкают мысли об одном,
как же мы мудры и терпеливы.

Светится под солнышком полынья в пруду.
С маленькою внучкою я к нему иду.
Нас заждалась уточек целая семья.
Две вкуснючих булочки в сумке у меня.

Внучке очень нравится уточек кормить.
И глотают булочку утки в тот же миг.
Вот уже последняя булочка в руках.
И несутся уточки в сторону куска.

Шумно машут крыльями, норовят щипнуть.
И спешат попробовать крошку, хоть одну.
Не спешите уточки, мы еще придем,
вам побольше булочек в сумке принесем.

Вдали синеет горизонт
полоской из-под туч,
но будто море вдалеке
с цепочкой горных круч.
И не беда, что надо мной
готовятся дожди,
дышу я воздухом морским,
и вдаль готов идти.

Но убегает горизонт
с полоскою морской.
Душа скукожилась опять,
заполнилась тоской.
Противный дождь, набравшись сил,
по крышам застучал.
Меня по новой поманил
родительский причал.

Я к маме обращаюсь,
прошу меня простить,
за что и сам не знаю,
но все равно прости.

Быть может, в юной спешке
тебя не долюбил.
Считал в советах пешкой,
дерзил, что было сил.

Пытался оторваться
от мамина крыла.
Старался задержаться,
заели, мол, дела.

Не радовал звонками
и писем не хранил.
Считал, что сам с усами,
в ответах воду лил.
И вот теперь пытаюсь
свой локоть укусить.
Но даже и в мечтании
мне ласки не вкусить.
Я снова обращаюсь —
прости меня, прости.
И перед богом каюсь,
чтоб душу отвести.

Коснулся утренний рассвет
сонливой неги ночи.
Окрасил небо в белый цвет,
поземку напророчил.

С небес посыпалась крупа
из меленького снега.
По снегу хочется ступать,
а, может быть, побегать.

А чьи-то свежие следы
ведут к дворовой елке.
За мной пытаются следить
колючие иголки.

Я их сторонкой обхожу,
учтиво улыбаюсь.
Но не хватает терпежу,
я елочки касаюсь.
И не случилось ничего,
иголки не кололись.
И стало на сердце легко,
исчезло чувство боли.

Поспи еще, моя родная,
лицо улыбкой озари.
Ты утомилась, ожидая,
предтечу утренней зари.

Я посижу у изголовья,
свое дыханье затаив.
Тебя укрою нежным словом,
лоскут печали удалив.

Пускай созвездие приснится,
где возгорит твоя звезда.
И только розовые птицы
на глади чистого пруда.