Евгений Меркулов - Казачьи Покрова. Избранное

Разделились казаки
Ровно вполовину.
Хто сжал деньги в кулаки,
Хто швырнул в пучину.

Тех, хто гроши не кидал,
Вместе с есаулом
Тут жа Яков отослал
В лагерь караулом.

Снова крикнул командир:
– Хто со мной готовый,
Рви безжалостно мундир,
Не гляди, что новый! —

И опять: одни стоят,
Словно в раздевалке.
Половине ж в аккурат
Рвать мундиры жалко.

Те отряды казарлы,
Хто не тронул справы,
Атаман послал в тылы,
В дальние заставы.

– Братцы, слухайте меня!
Тех на вражьи рати
Поведу, хто от коня,
Купленного батей,

Враз избавиться смогёт.
Тута выбирай-ка:
Хто-то в голову пальнёт,
Хто пожгёт нагайкой. —

Вновь раскол меж казаков,
Рвутся братни цепи:
Те жалеют дончаков,
Энти гонят в степи.

Хто без денег, без коней
И в портах исподних,
Собралися в стороне —
Лишь четыре сотни.

IV
А Бакланов тут как тут:
– Будет вам одёжа.
Всем черкески раздадут,
То – вторая кожа.

Тольки вы прошли за мной,
Через все барьеры.
Вам за то поклон земной,
Не теряйте веры.

И не стоит горевать,
Што пропало злато.
Казаку того не нать,
Он другим богатый.

Синий ваш мундир с шитьём
Скверен для сраженья.
Кажный был для горцев в ём
Славною мишенью.

О лошадках строевых
Плакать не пристало.
Толку здесь, в горах, от них
Было б очень мало.

Что сполняете приказ
Быстро, без оглядки,
Может кажному не раз
Жизнь спасти, робятки.

Здесь не степи, здесь Кавказ,
Здесь другие вои.
И сумление для нас
Гибельно порою.

Мало нас? Считай не так,
Не на человеков.
Стоит здесь один казак
Тысячу абреков. —

Знамя чёрное достал
С головой Адама
И пошёл крушить войска
Шамиля-имама.

Как в сухой траве огонь
Шли под флагом чёрным
Чудо-воин, чудо-конь,
Да с полком отборным.

Ох, боялися полка
Горцы пуще смерти,
Мол у них наверняка
Не бойцы, а черти.

А с шайтаном нету нам
Никакого сладу.
Даже сам Шамиль-имам
Говорил с досадой:

– Каб Аллаха мой народ
Так боялся рьяно,
Как страшится, что придёт
Полк Боклю-шайтана,

То никто бы не грешил,
Чтили бы адаты.
Все бы были хороши,
Все бы были святы. —

V
Ноне хватит. Ты поглядь —
Месяц выплыл в небо.
Я устал ужо брехать,
Отдохнуть мне треба.

Што, опять собрался в бой?
Положи-тка палку,
Мы жа думали с тобой
Завтра на рыбалку.

В хату геть и на бочок,
Разбужу поране.
Про подсолнухи молчок
Мамке и бабане.

Наш донской герой Бакланов
Получил худую весть —
Лучший снайпер басурманов
Обещал его известь.

– Да, видали мы такого! —
Усмехнулся атаман,
Штуцер взял у вестового
И намётом на курган

Грянул выстрел из засады,
Горца дрогнула рука,
Просвистела пуля рядом,
Не задела казака.

Снова промах! Что за дело?!
Знать, Господь хранит орла.
Пуля тело не задела,
Только бурку порвала.

У Джанема сдали нервы,
Стал он целить в третий раз,
Но пальнул Бакланов первым
И попал ему меж глаз.

Громовым «ура!» встречали
Победителя в полку,
И «якши, Боклю!» кричали
Даже горцы казаку.

– Ну шо, куженята, хотите ещё?
Тады подвигайтесь поближе,
Послухайте, как Емельян Пугачёв
Захватывал крепость Камышин.
Такая преграда в пути – не пустяк,
Мешает идтить, как на гузне чиряк.

А тута бяда – крепостной гарнизон
О рейде Емелиной рати
Был загодя кем-то, кубыть, упреждён,
А энто для штурма некстати.
И как ить прознали (хватило ж ума!),
Шо боезапасов у войска нема?

Пришёл Пугачёв, а оне начеку,
ЗарЯжены ружжа и пушки.
Куды же суваться таперь казаку?
Тут пики и сабли – игрушки.
Хучь с крепости дражнятся ахвицерА,
Дык, с саблей не выйдешь напротив ядра.

А те изгаляются – Эй, голытьба!
Нужна ли свинцовая каша?
Чегой-то не слЫшна сегодня пальба? —
А следом и местная стража
В угоду начальникам-ахвицерАм
Сымает порты, шоб показывать срам.

И што тут робыть? Коль в атаку побечь,
Достичь не получится вала.
В зародыше штурм остановит картечь,
И вновь начинай всё сначала.
Мовчат пугачёвцы, досада берёт,
Да тольки идтить невозможно вперёд.

Сие непотребство сурово смотря,
Иваныч покликал Ивашку
Творогова, главного их пушкаря, —
Ты што жа, хвати тя кондрашка!
Пошто не потешишь хвастливых господ?
Пошто не закроешь их пакостный рот?

Гляжу я, Ивашка, твои пушкари
Гуляют чегой-то без дела.
Мотри у меня, я ить на раз-два-три
Башку отделяю от тела.
Давай-ка картечью стволы заряжай,
Да тех, гологузных, слегка попужай. —

Ивашка ответил – Дык, ежли б могли,
Умыли б давно супостатов.
Вот тольки заряды мы все извели,
Когда штурмовали Саратов.
Чугунные ядра, картечь, жеребей
Оставили там, атаман, хучь убей! —

В раздумье нахмурил чело Емельян —
Расклад по всему нехороший,
Но взяли в Саратове крупный дуван,
Подводы каменьев и грошей.
А ну-ка, Ивашка, немедля ответь,
В обозе у войска имеется медь? —

– В Саратове взяли немало добра
(Иван гордо выпрямил плечи),
Возов десять меди, один серебра,
Да где на них купишь картечи?
Богата казна, тольки в энтой глуши
Заместо товара предложат шиши. —

Тут батька прикрикнул – А ну, не юли,
Ить мы рождены казаками!
Давай, заряжай, да из пушек пали
Целковыми и пятаками.
Коль грошей богато, чего их беречь?
Они – жеребей, и они жа – картечь!

– Дык, жалко! Оставь хучь бы воз, атаман! —
Пушкарь попросил Емельяна.
– Сполняй приказанье! И помни, Иван,
Мы бьёмся не ради дувана.
Повёл за собою в поход я народ
Дворян изничтожить и прочих господ. —