Николай Тимофеев - Русь в поэмах: Сыновья Святослава. Князь Владимир ищет веру для Руси…

Не спрячься мы за морем – нас бы убили.
Не бойся, Владимир, полков за рекою,
Ты видишь – они в ожиданье застыли,

Возможно, минуем кровавого боя.
Давай мы отправим обоз к переправе,
Да даром богатым врага успокоим,

Придём малой кровью к победе и славе.
В их стане сторонников много твоих,
Служили они при отце Святославе,

А он к христианам суров был и лих,
Попов князь терпел только матери ради.
Хотят воеводы тебя из двоих,

Отправь к ним послов и скажи о награде
Для вставших сегодня под руку твою
И скоро под Киевом встанем в осаде,

Противиться станут, так сломим в бою»
До точности малой Добрыня пророчил,
Как будто он ход углядел в полынью.

Сражаться друг с другом хотели не очень,
Для пира сошлись на крутом берегу,
С котлами боролись три дня и три ночи.

Князь всех одарил, не остался в долгу.
Умом обошлись, без большого урона.
Износа сапог избежишь на бегу?

Не все заспешили к варягам с поклоном,
Нашлись Ярополку и верные люди,
Хотели на Друче держать оборону,

Сказали: «Потомства проклятие будет,
Положим мы жизни за други своя»
Под копья отважно подставили груди,

Погибли, обилен был корм воронья.
Тут несколько сотен легло христиан,
Земного их в верности смысл бытия.

Не скрыл стойких праха земельный курган,
До лучшего времени кости белели,
Останки их в реку унёс ураган.

Обозов колёса опять заскрипели,
На Киев идти наступила пора.
Леса и луга уж вовсю зеленели,

Шумели под стругами воды Днепра.
Варягам привычней стихия морская,
Водою отправились в путь до утра,

Взять лёгкой добычи скорее мечтая.
Другие на конях и в пешем строю
Шли берегом правым, в пути прирастая.

Селяне, наживу почуяв свою,
Примкнули к Владимиру многим числом.
Язычников более в русском краю,

Надёжней им быть под поганым крылом,
Болваны из дерева как-то роднее,
Не требуют плоть ограничить постом

И кровью врага их задобришь скорее.
Владимир в пути ограничил разбой,
Не дал и варягам он делать трофеи,

Край русский был князю совсем не чужой.
Старался вести, обходя города,
Пустыней безлюдной, звериной тропой.

Селянами в стан привозилась еда,
Охотились воины, рыбу ловили,
Раскинув на ночь по Днепру невода.

Под Капичем во поле лагерь разбили,
До Киева малость совсем не дошли.
Вкруг лагеря ров неприступный отрыли,

Насыпали вал из дерев и земли.
В средине поставили князю шатёр,
А сами устроились, кто как могли:

Шалаш да землянка и рядом костёр.
В Дрогожич и Киев на конях отряды
Из местных людей князь отправил в дозор,

Прознать: сколько силы для приступа надо,
Настроены как огнищане столицы
И долго ли выдюжить смогут осаду.

Лазутчики в Киев смогли просочиться,
Вошли незаметно за крепкие стены
И видят: дружины хватает сразиться,

До лютой зимы устоят непременно.
Но князь Ярополк устранился от дел,
В дворце затворился, боится измены.

Им Блуд воевода вертел, как хотел.
Во всём князь великий потворствует Блуду
И власти его неизвестен предел.

А Блуд ладит дело недурно покуда,
Но больно захапист, мошенник и плут:
Земель необъятно, работного люда,

Полотна ткут, пашут, доспехи куют.
Амбары трещат от меха и кожи,
Но всё не уймётся имением Блуд.

Насытить он душу богатством не может,
От золота блеска ему не хватает.
Мошну прячет на ночь с монетами в ложе.

Немало чужого к рукам прилипает.
Добрыня сказал воеводам на вече,
Что этого Блуда уж он обратает,

Без боя победу над ним обеспечит.
Нёс грамоту князя до Блуда гонец,
Отправился тайно он в этот же вечер.

Скрывал под полой драгоценный венец,
Добытый Добрыней в Испании где-то,
Во время походов, под самый конец.

На свитке печать золотая надета,
Кириллицей писано в грамоте той:
«Такого-то дня и такого-то лета

Владимир желает союза с тобой.
Не я первый брата избил за долги
И участи сам не пытаю такой.

Убить Ярополка мне Блуд помоги,
Получишь ты честь от меня при удаче.
С тобой и с боярами мы не враги,

Я с ворогом, Блуд, поступаю иначе.
Мне будешь ты вместо отца, воевода.
Отказом ответишь, то сам и заплачешь.

С тобою погибнет немало народа,
В осаде я голодом вас одолею,
До Киева все перекрою подходы.

Твои же деревни я прахом развею.
Даю на раздумья тебе я три дня,
Помочь не захочешь – повешу на рею»

Блуд, якобы князя усердно храня,
Охраны иной не дождаться от волка,
Всех верных людей неустанно браня,

К побегу за город склонял Ярополка:
«Бояре Владимира в Киев зовут,
Предателей сыщешь ли? – в стоге иголка,

Варягов поутру под стенами ждут.
Бежим, князь, мы ночью из Киева прочь,
Мне верно сказали: тебя предадут,

Промедлим – никто уж не в силах помочь»
Послушался князь и, оставив престол,
С дружиной и Блудом он ринулся в ночь.

Гречанку жену на врага в произвол
С ребёнком во чреве князь в панике бросил,
Не взял и казну, как робич был гол.

А Блуд всё стращал, окруженье поносил.
На малых челнах подались наутёк,
Подальше от Киева, в устие Роси.

Днепром по течению путь недалёк,
До Родни доплыли и в нём затворились,
В слиянии рек небольшой городок.

За Киев защитники вовсе не бились,
Признали Владимира Князем Великим,
Хотели язычника и покорились.

Столица наполнилась ворогом диким,
Варяги разбои, бесчинства чинят,
Насилуют женщин, с угрозою пики

На всех наставляют, кто малость богат.
Добрыня попробовал их усмирить,
Ему говорят: «Иль победе не рад?

Мы вольны сей город до тла разорить,
Не с нашей ли помощью приступом взят?
Ты сам нас привёл киевлян перебить

И плату сулил, да не видим наград»
«Оплата вам вовремя будет дана, —
Ответил Добрыня и вывел из врат, —