Игорь Платонов - Сканер сознания. Стихи и поэмы

Он крутил баранку, как Бельмондо,
Успевая обыграть форс-мажор;
Он тянул интим, как виски со льдом,
Но не знал, что есть ещё и минор…

И въезжая в оголтелый расчёт,
Он хватался за приманку, как лох;
А в груди плясал холодный фокстрот,
Но от этого лишь глубже был вдох.

И пьянея от пленительных книг,
Он листал труды властителей дум,
И считал себя таким, как они,
Только слишком голосил тяжкий ум.

Он хотел казаться круче других,
И гостям дарил внезапный облом;
Но своя тоска не манит чужих,
И таланта не прибавит апломб.

Он в дебатах слышал только себя,
И в мечтах как супермен всё умел;
А легко ли шиковать не любя?
И его манил ажур новых тел.

И не слушая подсказок Судьбы,
Он всё чаще повторял букву «Я»;
Но, как водится, бесплодны дубы,
Даже если вся посадка своя.

Он заучивал свой имидж, как стих,
Он полезное искал только сам,
Он считал себя одним из крутых,
И сокровище отсеял, как хлам…

Заходя в тупик,
Никого не обвиняй;
Будь как дома,
Накручивай шик,
Но никому не открывай.
Это аксиома.

Когда ж понесёшься вперёд,
Пробив тупиковую стену,
Как беспардонная фура,
Не будь оголтелым, —
Закрой за собою проход
Той же структурой.

Она чтила стиль, как типичная леди,
Имела доход и приличный офис,
Но, опьянённая статусом «профи»,
Не отделяла зёрна от плевел.

Её волновали оккультные тайны,
Как, впрочем, и всех, шлифовавших карьеру;
Реально ж она в небесах не витала,
Жила как умела и чуяла меру.

Ценила подруг и соратников дела,
Даря понимание нужным и важным,
Чеканила имидж изяществом тела
И квоту вниманья делила не с каждым.

Её привлекали персоны богемы,
Вальяжные мэтры и перлы искусства,
И всякий анонс пропиаренной темы
Она принимала заученным чувством.

И в томном пылу дорогих вечеринок
Она постигала значенье актрисы, —
«Вся жизнь – лишь театр…»
И любой фотоснимок
В системе контактов фиксировал визу.

Но в жизни игре не бывает отмены,
И если вошёл – то отказ невозможен;
Бывает, уходят в запой супермены,
Бывает, и гениям статус положен…

И леди, идущая в ногу с системой,
Внезапно тоску ощутила по чувствам, —
По тем, настоящим, что сносят все темы
И кровь ускоряют живучим искусством.

И вырвав себя из цепного респекта,
Она вдруг разверзла дремавшую силу…
И, словно река без цепей интеллекта,
Гармония душу её утолила.

Паренёк ругался матом,
Крыл и малых, и больших;
Грел в себе неадеквата,
Мат внедрял в ядрёный стих.

Воздух матом бил повсюду,
Кайфовал от шалых слов,
Будоражил узы блуда
И пижонился как лох.

А потом лишился речи,
И постиг внезапный транс…
И увидел мира вечность,
Как негаснущий экран.

Там деяния роились,
Чувства, мысли, голоса,
И слова друг друга били,
Словно тешилась гроза.

Только странное теченье
В бездну шло стезёй без виз,
Точно дикое влеченье
Тот поток тянуло вниз…

И увидел тот парнишка
Мир, где всё диктует брань,
И ненужная мораль —
Как захлопнутая книжка.

Там никто ни с кем не дрался,
Мерк любой во мраке взгляд,
И никто не озарялся, —
Всё гасил ударный мат.

Дух высасывала бездна,
И держала всех в узде
Безотказно и железно,
И жирела на беде.

Души петь пытались тайно,
Чтоб разъять цепную муть,
Но незримо и фатально
Голоса срывались в жуть.

Эта бездна расширялась,
Проявляя суть узды:
Мрачных сущностей орава
Обращала в брань лады.

И никто не мог до срока
Дух от пут освободить, —
Ярый гнёт слепого рока
Принуждал пути забыть.

И парнишка содрогнулся
От таких чумных оков,
И внезапно окунулся
В дивный омут чутких слов.

Те слова спасеньем были
Для пропавших и больных,
И шальные твари взвыли,
Свет почуяв от живых…

И свободу постигая,
Души пели гимн любви;
Ну а сфера та шальная
Бранью крыла тех, кто взвит.

Только мат уже не трогал
Ни пропавших, ни живых;
Просто мрачная дорога
Потеряла визу ввысь.

И парнишка тот беспечный
Вдруг запел без матерщин;
Это кровное наречье
В нём раскрыло дар души.

У шарлатанов есть влечение к престижу —
Целенаправленно использовать слова,
Чтобы других принизив, стать самим повыше,
Внушая всем, что только их стезя права.

Мадам без лица и фамилии
В Онлайне кропала стихи,
Тащась, как Левша от блохи,
Как если бы грант посулили ей.

Рифмуя свои ощущения,
Она постигала суть роз,
Себя обжигая томлением
И вспышкой бунтующих грёз.

Ей нравилось быть обожаемой
Фанатками с патокой фраз;
И с тоном, почти осязаемым,
Она постигала экстаз…

Как странно вживаться в Офелию,
Играя без глаз и без губ,
Себя озаряя доверием,
Чьё действие – не для Гекуб.

Случались, однако, и казусы,
От коих бы спятил Пегас;
И дама, как тол, безотказная,
Муар обращала в каркас.

И мерно скрипя всеми нервами,
Даруя Онлайну ликбез,
Она шиковала манерами
Натуры, дремучей, как лес.

А тайна всегда притягательна,
Она окрыляет мечту;
Но самость, что всюду влиятельна,
Вгоняет мозги в маету.

Такие вот выдались пения
В Сети виртуально шальной;
Нужны ли ей стихотворения?
Ей ближе расклад ролевой.

Устал изумленьем томиться я,
Поставив слова на места:
Когда оживают амбиции,
Теряется вся красота.

Он безымянный и безликий,
Он – просто виртуальный тролль;
Он не штудирует великих,
Ему плевать на фейс-контроль.

Он кропотлив и односложен,
И лексиконом ядовит;
Его чужая радость гложет
И свет идей томит и злит.

Он прячет суть под хитрым «ником»
И млеет в нём, как тварь в манто,
Дырявя душу вольным кликом
И становясь как решето.

И запотев от шалых реплик,
Он ловит кайф, как наркоман…
И обживает странный трепет —
Дебилизации капкан.