Андрей Добрынин - Сборник поэзии 3

Он чуток и раним, наш старый добрый Рогов, И с другом он готов пропить последний рупь. Напоминает он тех мудрых осьминогов, Которые детей утаскивают в глубь.

Как славно с ним тонуть во впадине порока, Где даже эхолот до дна не достает. На суше к нам любовь безжалостно жестока, Но сердца нам она на дне не разобьет.

Прощаемся мы с ним на Киевском вокзале, Здесь нету тополей, но листья с них летят. Быть может, навсегда нас с Роговым связали То илистое дно и прелести наяд.

Сиреневый туман в мозгу его клубится, И листья сквозь туман слетают с тополей. Заставил он меня сегодня вновь напиться, Но стал мне оттого лишь ближе и родней.

Сиреневый туман над нами проплывает, И листья на перрон слетают с тополей. Кондуктор не спешит - кондуктор понимает, Что если поспешит - получит пиздюлей.

1999

Андрей Добрынин

Я не могу никак понять, На что вам сдался мой автограф. Позвольте лучше вас обнять И повести в кинематограф.

Я на ряду последнем там Подвергну вас любовной муке, Но вы вдруг закричите:"Хам, Развратник, уберите руки!"

А на экране в этот миг Пойдет трагическая сцена, Однако ваш дурацкий крик Весь пафос приземлит мгновенно.

Все станет выглядеть смешно, И отомстить за крик нелепый Вмиг почитатели кино Сбегутся к нам толпой свирепой.

Подтянутые старички, Интеллигентные старухи Начнут нам наносить тычки, Толчки, пинки и оплеухи.

Нас критики повалят с ног, Сверкая яростно очками, А дамы будут тыкать в бок Отточенными каблучками,

Стараясь тыкнуть побольней, Чтоб жертва глухо застонала, И наподобье кистеней Бить сумками куда попало.

Как два раздавленных клопа, Мы перестанем шевелиться Лишь после этого толпа Начнет с ворчаньем расходиться.

Коль в помещении темно И рядом с вами в нем мужчина, То все уже предрешено, И крик есть признак дурачины.

Зачем о дружбе говорить И щеголять красивым телом, Коль не желаешь подтвердить Свои слова реальным делом?

Андрей Добрынин

Как мало нужно для того, Чтоб дружбе делом дать поверку: На четверть шишечки всего Пустить меня в свою пещерку.

Вы принесете много бед, Толкуя о литературе, Но голося, едва поэт Захочет долг отдать натуре.

Корпел над фильмом режиссер И сам порой рыдал в монтажной, А выйдет просто сущий вздор Все осквернит ваш крик протяжный.

Над фильмом билась много лет Большая творческая группа, Но вы сведете все на нет, Почуяв твердь мужского щупа.

Но для разнузданности всей Всегда возмездие приходит, Кино - не благостный музей, И добрячки сюда не ходят.

Рукой, закованной в лубок, Я не смогу вам дать автограф, И это будет вам урок Впредь уважать кинематограф.

И все ж я вас веду в кино, Где превратят меня в калеку, Ведь от того, что суждено, Нельзя укрыться человеку.

1999

Андрей Добрынин

Если обычный человек испражняется практически

ежедневно, то куртуазный маньерист - почти никогда.

Вадим Степанцов, из личной беседы.

Остановился жизни ход беспечный, Когда болезнь вползла в меня тайком И длинный тракт желудочно-кишечный Стал завершаться полным тупиком.

И как бы я обильно ни питался И ни глотал усиленно фестал, Напрасно испражниться я пытался И гадить совершенно перестал.

Хоть ничего в утробе не болело, Но страх невольео начал разбирать: С чего взялось мое простое тело Все принципы природы попирать?

В "МК" наткнулся я на объявленье: "Недорого налаживаю стул". Ища недорогого исцеленья, К тому врачу я вскоре заглянул.

Меня он долго щупал, стукал, слушал, Но не нашел хворобы никакой. Я все его воззрения разрушил На тракт пищеварительный людской.

Тогда он посмотрел глазком циничным (Ведь циники все наши лекаря) И вдруг спросил:"А как на фронте личном,Ну, с дамочками, проще говоря?"

Я долго подбирал слова ответа, Я говорить об этом не люблю. "Ну сколько раз вы делаете это...Он сделал жест. - Ну, это - ай-люлю?

Я врач, вы не должны меня стесняться". "Да я как все..." "Так все же сколько раз?" "Ну, раз пятнадцать... Может быть, шестнадцать... Ведь я не молод - прежний пыл угас,,,"

"С одной партнершей?" "Да, с одной партнершей". "Шестнадцать раз?" "Ну да, шестнадцать раз". "Дружище, да у вас там просто поршень! А за неделю сколько дам у вас?"

Андрей Добрынин

Меня беседа эта раздражала Ведь скромность украшает мужика И я ответил:"Как у всех, пожалуй Бывает редко больше сорока".

"Да вас пора показывать за плату, Вас можно смело помещщать в музей!" "Ну что вы, доктор, я как все ребята Вы посмотрите на моих друзей.

Вот Пеленягрэ - он умильно просит: "Разок и на полшишечки всего", А поутру в беспамятстве выносят Красавицу из логова его.

Вот Степанцов - известно, что за птица: Он женщин молча валит на диван, И в ярости тогда с ним не сравнится Владеющий гаремом павиан.

А вот Григорьев - вежлив, как профессор, Зовет он даму верить и любить, Чтоб после задыхаясь, как компрессор, Ее всю ночь неистово долбить.

Порою, возбудившись на концерте, Всех растолкав, бросается он в зал, И я доселе не видал, поверьте, Чтоб в зале ему кто-то отказал.

А сколько мест имеется в том зале? И женщины на большей части мест. Вот стольких женщин может он в запале, Рыча и буйствуя, в один присест.

А Степанцов? Сейчас я на примере Вам покажу способности его..." Но доктор простонал:"Я верю, верю, Не говорите больше ничего.

Вы не должны отныне удивляться, Что в вас еда сгорает без следа Ведь организму надо подкрепляться Для этого любовного труда.

И если в наслажденьях ты неистов, То не взыщи - ты сам избрал свой путь. Коль записался в орден маньеристов, То впредь о дефекации забудь"

Андрей Добрынин

Он помолчал, взглянул умильным взором И произнес:"Ответьте мне, молю, Как вы относитесь к таким конторам, Где делают всем дамам ай-люлю?

Такую фирму я открыть замыслил, Мне Жириновский обещал кредит. А вас бы я в секс-тренеры зачислил, Ведь лишний доллар вам не повредит.

Бывают дамы, коим плохо в браке, У них вся щель почти что заросла, Но в фирме половые забияки Наладят их заросшие дела.

Мы все обогатимся в этой фирме, Ценю я тех, кто ас в своем труде. Таких самцов не отыскать ни в Бирме, Ни в Таиланде,- вообще нигде..."

Я в гневе встал со скрипнувшего стула И тихо молвил:"Я согласен - пусть Вовеки у меня не будет стула, Но принципами я не поступлюсь.

Пусть содержанка жирного купчины Меня поманит суммою любой Я откажусь. Мы честные мужчины И не желаем торговать собой.

Вы вашим предложеньем осквернили Всех наших дам, небесных и замных. Да, многих мы к сожительству склонили, Но мы любили каждую из них.

Так не вводите нас во искушенье, Иначе мы по морде вам дадим. Да, мы обильно дарим наслажденье, Но никому его не продадим".

1999

.

Андрей Добрынин

Наши лица когда-то сияли В дни, когда на беду мы сдружились. Друг на друга мы плохо влияли, Потому и вконец разложились.