Андрей Добрынин - Сборник поэзии 3

Ты полагал, что ты - крутая птица, Однако есть районная больница, Пусть там леченье - пытка и страда, Но там гордыню лечат без труда.

Пойду в сортир я мелкими шажками, С курящими там встречусь мужиками И, уловив их взгляды на лету, Во всех глазах смирение прочту.

1999

Известно, что мы все играем роль Кому какая в жизни выпадает, Но ежели за нас возьмется боль, То все наигранное с нас спадает.

Ты в роли избранной стяжал успех, Но это только внешнее отличье, И боль, придя, уравнивает всех, Но тех - в ничтожестве, а тех - в величье.

Амбиции, претензии - пустяк Перед нуждой в спасительном уколе, И остается лишь простой костяк Из мужества, терпения и воли.

Куда трудней не в спорах побеждать, Не в бегство обращать чужие рати, А до утра ни стона не издать, Чтоб не будить соседей по палате.

1999

Андрей Добрынин

Зря притязает на титло поэта Тот, кто не в силах сочинить сонета, Ведь только тот, кто знает ремесло, Носить достоин славное титло.

Безрукий дурень отрицает это. "Корпеть над формой - низко для поэта",Он повторяет - для него мало Сонетных строчек строгое число.

Бездарность, хоть безмерно многословна, К себе относится весьма любовно И в перл возводит всякое вранье Хоть и дерьмо, а все-таки свое. Дыши, поэт, размеренно и ровно, Напрасный труд - оспоривать ее.

1999

Фанаберии мало в простом человеке, Принести ему радость - нетрудное дело. Можно жарить, к примеру, при нем чебуреки, Чтобы корочка в масле кипящем твердела;

Чтоб ему улыбались гречанки и греки, Чебурека ворочая плоское тело, Чтоб сто грамм наливали ему как в аптеке, Если б крепости винной душа захотела.

Человек о своих забывает невзгодах, Погрузив в золотое пузцо чебурека Полукружья зубов и обкапавшись соком. Вспоминает он вдруг, что приехал на отдых, Что обжорство естественно для человека, Что нельзя натощак размышлять о высоком.

1999

Андрей Добрынин

Заполнили весь мир своей игрой На тростниковых дудочках сверчки; На фоне звезд, над темною горой Висят мутно-лиловые мазки.

Мне не понять, что означают те, Начертанные кистью неземной, Таинственные знаки в высоте, Вращаемые медленно луной.

Магические кольца и крюки, Пронзенные звездою кое-где, Плывут в ночи подобием строки, В осмысленной безмолвной череде.

Под ними бухта бликами кипит, Беззвучного движения полна, И тополя, вонзенные в зенит, Окатывает отблесков волна.

И словно книгу моря и земли Под звездами пролистывает бриз, И словно знак внимания, вдали На небо указует кипарис.

Как будто все возможно сочетать В единый текст, коль подберешь ключи, Коль сможешь эти знаки прочитать, Под звездами плывущие в ночи.

1999

Андрей Добрынин

Как декорацию из-за кулисы, Ночью увижу я домик с балконом В свете, что льется на три кипариса, Мечутся бабочки в танце бессонном.

Мыши летучие вкось пролетают, Трепетным летом наполнив округу, С лету звезду ненароком хватают И выпускают, пища от испуга.

Света мазки на бетоне дорожек Четко распластаны, как на картине; Свет, что на тополь упал из окошек, Резво взбегает по листьям к вершине.

А над вершиной луна проплывает, Свет распылив по горе темнорунной. В домике бриз занавески вздувает, Словно одежды на девушке юной.

Слышатся смех и обрывки беседы, Звоном сверчков отвечает округа, И наплывает подобием бреда Чувство утраты последнего друга.

Глядя на домик под шиферной крышей С лунным сияньем, текущим со ската, Чувствую я всю безмерность небывшей, Но надрывающей сердце утраты.

1999

Андрей Добрынин

По кипарисовой аллее, Что к морю медленно спускалась, В обнимку мы брели и млели, Как отдыхающим казалось.

Я млел один на самом деле Вы лишь помалкивали злобно. Освободиться вы хотели, Но это было неудобно.

Я был директором в столице, А вы - сотрудницей простою, И вы, чтоб места не лишиться, Решили мне отдаться стоя.

Вам было некуда деваться, Уж так судьба распорядилась, Что приходилось отдаваться, А возражать не приходилось.

Я вас притиснул к кипарису И в ходе суетливых фрикций Сумел, под стать ночному бризу, В природе южной раствориться.

Я принял в душу шум прибоя, Цикад размеренные звоны, И звезд миганье в гуще хвои, И в море парус отдаленный.

Тот парус сквозь ночные воды Плыл романтическим фантазмом... И лицезрение природы Вдруг обернулося оргазмом.

Я дико заревел в восторге (Все псы откликнулись в округе) И вырвал уд из вашей норки, Мгновенно сжавшейся в испуге.

Ко мне вы протянули руки И что-то забубнили жалко, Но я, застегивая брюки, Заторопился прочь вразвалку.

Не собирался я возиться Со слабой женскою породой. Да, через вас я смог добиться Совокупления с природой.

Андрей Добрынин

Но мы за то сполна сочтемся: Покуда отдыхайте вволю, Когда же мы в Москву вернемся, Я вас, пожалуй, не уволю.

1999

Андрей Добрынин

Фольга воды измята ветром И бухта вся пршла в движенье, А мы под соснами бульвара Сидим и пьем вино "Улыбка".

Безвольные тела - на гальке И суетящиеся - в волнах. Мы улыбаемся друг другу, Вдыхая запах теплой хвои.

Мускатный привкус мы смакуем, Блаженно прикрываем веки И видим из-под век вращенье Тяжелой отблесковой лавы.

Вина друг другу подливаем И после чокаемся молча. К чему слова, когда полны мы Благоволения друг к другу?

За будущее мы спокойны, Мы знаем: скоро чебуреки По специальному заказу Нам приготовит грек радушный.

Мы с другом очень любим греков, И всех людей, и эти сосны, И эту скромную собаку, Бредущую между столами.

Лень рифмой связывать все это, Да и неправильно по сути, Ведь счастье есть набор фрагментов И не слагается в картину.

Нетривиальной этой мыслью Спешу я поделиться с другом, И друг, задумавшись надолго, Затем берется за бутылку.

Должно быть, правильно сказал я, Коль хочет выпить друг за это, И, лязгнув дверью, из подсобки Уже спешит к нам грек с подносом.

Но мы ему не просто платим И отсылаем равнодушно Мы непременно потолкуем С прекрасным этим человеком.

1999

Андрей Добрынин

Завидую я террористу Хаттабу: Хотя и похож он на злобную бабу, Хоть глазки его не умнее, чем птичьи, Но все же Хаттабу присуще величье.

Ему удалось стать несметно богатым, Втереться в друзья к мусульманским магнатам, Он даже с великим Басаевым дружен И срочно всему человечеству нужен.

Порой донимают тебя конкуренты Так пусть их Хаттаб разнесет на фрагменты, Взорвет одного, помолившись Аллаху, Чтоб все остальные обдулись со страху.

Он нужен военным -- как символ победы, Он нужен спецслужбам - для тихой беседы, Он нужен юстиции, нужен заказчикам И служит востребованности образчиком.

Хаттаб в камуфляже - ну в точности жаба, Но в мире имеется спрос на Хаттаба, А вот на поэта такового нету, Молись он хоть идолам, хоть Магомету.