Вячеслав Иванов - Кормчие звезды. Книга лирики

И луч, сочащийся под лиственные своды,

И ожидание пленительных чудес

В улыбке вечереющей природы.

Как дали тонкие, чарует Клод Лоррэн

И зеленью морей влечет, как песнь сирен,

В плен ясных гаваней, где спят чужие воды,

Под стройные столпы, и мраморные своды,

И мачты, свившие на отдых паруса,

Меж тем как чистый серп прорезал небеса.

Грации, вами клянусь; милей Красота без одежды!

Полный гармоний, без рифм стих обнаженный

милей!

В ясном сиянии дня незримы бледные звезды;

Долу таинственней тьма — ярче светила небес.

Благословенный день, залог величавой надежды!

Волю народу ты дал, родине дал ты народ.

Кличь себя сам и немолчно зови, доколе далекий

Из заповедных глубин: «Вот я!»- послышишь

ответ.

Ищет себя, умирая, зерно — и находит, утратив:

Вот твой, Природа, закон! вот твой завет, Человек!..

Музыке темной внемлет Поэт — и не знает покоя,

Слыша ясней и ясней звук предреченных речей.

В страждущем страждешь ты сам: вмести сораспяться

живому.

В страждущем страждешь ты сам: мужествуй,

милуй, живи.

L a k r u a m e g s e u e n e s t i p o l u t l h m o n

g e n o x a g d r v g

Orph. [37] Слезы твои — многострадальный род людской. Орфический стих

Вся золотом мерцающим долина

Озарена;

Как тяжкий щит ночного исполина,

Встает луна.

И снова миг у Вечности, у темной,

Отъемлет Свет;

И Матерь-Ночь ему, в тоске истомной:

«Мне мира нет!..»

«Я вышел в путь; поют в колчане тесном

Мои огни:

Дай расточить их во поле небесном —

И вновь усни!»

«Чуть за морем сойдешь ты, бранник бледный,

В эфирный гроб —

Дрожь чутких сфер, и ржанье груди медной,

И медный топ

Уже вестят Заре неусыпимой

Багряных врат,

Что он грядет во славе нестерпимой,

Мой сын, твой брат!

Бегу его,- но меч крылатый брызжет —

Уж он в груди!—

И все, что он зачал, и все, что выжжет,

Поет: „Гряди!“

И я молю, любовию палима:

„Мертви меня!

Огня хочу! Хочу неутолимо,

Мой сын, огня!

Рази же! Грудь отверста копьям ярым!

Ее мертви!

Но сам — дыши божественным пожаром!

Но сам — живи!

Один — живи…“ Увы мне! Лук незримый

Уж напряжен…

Стрела летит… Мой бог необоримый,

Мой бог — сражен!..»

Твой сын угас!., Истома скорби дремлет…

«О, не буди!»—

И снова миг у Ночи Свет отъемлет…

«Иль — победи…»

И в оный миг над золотой долиной

Плыла луна…

Душа скорбит — с собой самой, единой,

Разлучена!

Устала ты, невольница Мгновенья,

Себя рождать,

Свой призрак звать из темного забвенья,

Свободы ждать —

И воскресать, и, разгораясь, реять,

И прозирать,

Отгулы сфер в отзывах струн лелеять —

И замирать…

Прекрасное, стоит Мгновенье. Вечность

Хранят уста.

Безгласное, твой взор один — вся Вечность,

Вся Красота!

И к призраку подъемлю трижды длани,

И, трижды, он,

Как тонкий хлад, бежит моих желаний,

Как чуткий сон…

И Ткач все ткет; и Демон от погони

Не опочит.

Как мертвый вихрь, несут нас глухо кони —

Нас Время мчит.

Глядеть назад с бегущей колесницы —

Живых удел,

Где плачет свет неведомой денницы

На Асфодел.

Надежда нам и Смерть поют: «Забвенье!

Не сожалей!»—

«Воспомни все и воскреси Мгновенье!»—

Цветы полей.

И, разлучен, единой молит встречи

Единый лик…

И шепчет вслед непонятые речи

Души двойник.

Мне снилися: утесами задвинут,

Темничный дол;

И ночь небес; и — веснами покинут —

Безлистный ствол;

И узница под ним, слепой темницей

Окружена,

И сонм людей, идущих вереницей

Чрез двери сна.

Была ль мне мать, жена ль она, сестра ли,

Была ли дочь,—

Ах! было мне не вспомнить — и печали

Не превозмочь!

И скорбного влекла к ней безглагольно

Любви тоска:

Так сладостно была мне и так больно

Она близка.

Я вопросить горел — о чем?.. Немела

Пред Роком речь…

Мой взор назвал, чего и мысль не смела,

И мысль наречь…

«Да» бедных уст молил я, упреждая:

«Со мной иди!..»

- «Когда ты тот, кого ищу, блуждая,—

О, изведи!..»

И каждого я звал из шедших мимо:

«Не ты ли, брат,

Ту изведешь, что здесь в цепях томима,

Из горьких врат?»

И с лестью «брат» я говорил притворной:

Зане был я,

Кто мимо шел — и чей был взор укорный

Мой судия,

И все прошли… Одна из тверди зрящей

Звезда моя

Глядела в дол: и луч животворящий —

Был судия.

И я к жене: «Твой друг, твой отчужденный,

Забытый — я!..»

Мне чуждый взор, мне взор непробужденный

Был судия…

И снилось мне: вдруг свет взыграл великий —

И я рыдал…

Кто были три, что отвратили лики,—

Я угадал.

Тебя назвал мой ужас, Немезида!

Надежда, ты

Стояла с ним, чьего, как солнца, вида,

Чьей красоты

Мой темный дух, его лучей молящий,

Снести не мог:

То Эрос был — алтарь любви палящей,

И жрец, и бог.

Пожар смолы воздвигнутой десницей

Он колыхал;

И мотылек — все отвратили лица —

Вблизи порхал…

Уж он в перстах божественных… Привольно

Ему гореть!..

Так сладко зреть мне было казнь, так больно!..

«Метнись — и встреть!

Испей! истай!..» И что влекло — пахнуло…

Как два крыла,

Душа в груди забилась… и вдохнула…

И — умерла!..

Алканьям звезд из темных недр эфира

Дано мерцать:

Да — прах земли — вместим Разлуку Мира

Мы созерцать,—

Вселенская Изида, вождь алканий,

Любовь! тебя

Да познаем в путях твоих исканий,

С тобой скорбя,

Ища с тобой растерзанного Бога