Владимир Набоков - Трагедия господина Морна

Вы подождите здесь… Оденусь…
недолго мне…

А правда — хорошо;
прекрасный день! Вон голубь пролетел…
Блеск, сырость… Хорошо! Рабочий
забыл лопату… Как-то ей живется
там, у сестры, в далеком захолустье?
Известно ль ей о смерти… Бес лукавый,
покинь меня! Из-за тебя отчизну
я погубил… Довольно! Ненавижу
я эту женщину… Ко мне, назад,
о музыка раскаянья! Молитвы,
молитвы… Я свободен, я свободен…

Будь осторожней, Тременс, не сердись,
пойми — будь осторожней! Путь опасный…
Ведь ты слыхал: они под пыткой пели
о короле… все тоньше, все блаженней…
Король — мечта… король не умер в душах,
а лишь притих… Мечта сложила крылья,
мгновенье — и раскинула…

Мой вождь,
девятый час; проснулся город, плещет…
Тебя народ на площадь призывает…

Сейчас, сейчас…

Так что ж ты говоришь?

Я говорю — летит, кренясь, на солнце,
крылатая легенда! Детям сказку
нашептывают матери… За брагой
бродяги именуют короля…
Как ты поставишь вне закона — ветер?
Ты слишком злобен, слишком беспощаден.
Опасный путь! Будь осторожней, просим,
нет ничего сильней мечты!..

Я шею
скручу ей! Вы не смеете меня
учить! Скручу. Иль, может быть, и вам
она мила?

Ты нас не понял, Тременс,
хотели мы предупредить…

Король —
соломенное пугало.

Довольно!
Отстаньте, траурные трусы! Ганус,
ну что же, ты… обдумал?

Тременс, право,
не мучь меня… сам знаешь. Мне молитву,
мне только бы молитву…

Уходи,
и живо! Долго я терпел тебя…
Всему есть мера… Помоги, Клиян,
он дверь открыть не может, теребит…

Позвольте, вот — к себе…

…Но, может быть,
она меня зовет! А!

Стойте… Тише…
Спасайся, Тременс, он…

Пусти! Ты только
меня не трогай, понимаешь — трогать
не надо… Где корзина? Отойдите.
Корзину!..

Сумасшедший…

Вот… клочки…
в ладонях… серебро… о, этот почерк
стремительный!

Вот… вот… «Мой веер… выслать…
Замучил он»… Кто он? Кто он? Клочки
все спутаны… «Прости меня»… Не то.
Опять не то… Какой-то адрес… странно…
на юге…

Не позвать ли стражу?

Тременс!..
Послушай… Тременс! Я, должно быть, вижу
не так, как все… Взгляни-ка… После слов
«и я несчастна»… Это имя… Видишь?
Вот это имя… Разбираешь?

«Марк
со мною» — нет, не Марк… «Морн», что ли? Морн…
Знакомый звук… А, вспомнил! Вот так славно!
Вот так судьба! Так этот шелопай
тебя надул? Куда? Постой…

Морн жив,
Бог умер. Вот и все. Иду я Морна
убить.

Постой… Нет, нет, не вырывайся…
Мне надоело… слышишь? Я тебе
о безднах говорил, об исполинах —
а ты… как смеешь ты сюда вносить
дух маскарада, лепет жизни, писк
мышиной страсти? Стой… Мне надоело,
что ставишь ты свое… томленье — сердце,
червонный туз, стрелой пробитый, — выше
моих, моих грохочущих миров!
Довольно жить тебе в томленье этом!
Ревную я! Нет, подними лицо!
Гляди, гляди в глаза мне, как в могилу.
Так, значит, хочешь пособить судьбе?
Не вырывайся! Слушай-ка, ты помнишь
один веселый вечерок? Восьмерку
треф? Так узнай, что я — проклятый Тременс —
твою судьбу…

Отец, оставь его!

…твою судьбу… жалею. Уходи.
Эй, кто-нибудь! Он ослабел — под локти!

Прочь, воронье! Труп Морна — мой!

Ты двери
закрой за ним, Клиян. Плотнее. Дует.

Я говорил, что есть любовник…

Тише,
мне что-то страшно…

Как нахмурен Тременс.

Несчастный Ганус…

Он счастливей нас…

Вождь! Я осмелюсь повторить. Народ
на площади собрался. Ждет тебя.

Сам знаю… Эй, за мной, бараны! Что вы
притихли так? Живей! Я речь такую
произнесу, что завтра от столицы
останется лишь пепел. Нет, Клиян,
ты с нами не пойдешь: кадык твой слишком
открыто на веревку намекает.

Ты слышала? Отец твой славно шутит.
Люблю. Смешно.

Ты, Элла, в белой шляпе,
куда-нибудь уходишь?

Никуда.
Раздумала…

Жена моя прекрасна.
Не успеваю говорить тебе,
как ты прекрасна. Только иногда
в моих стихах…

Я их не понимаю.

Чу! Гул толпы… Приветственный раскат!

Опять нет солнца… Как вы спали?

Навзничь,
и на боку, и даже в положеньи
зародыша…

Мы кофе пьем в гостиной?

Да,
как видите. В столовой мрачно.

Вести
еще страшнее прежних… Не газеты,
а саваны, пропитанные смертью,
могильной сыростью…

Их промочило
у почтальона в сумке. Дождь с утра
и темен гравий. И поникли пальмы.