Людмила Кулагина - Да будет день!

Как хочется поверить в волшебство,
Во всё, что «вдруг», что «вопреки», иначе,
Где пониманию не требуется слов,
Где одиночество навзрыд без слёз не плачет,

Где шелест волн баюкает печаль,
Где плющ затянет ссадины и раны,
Где солнце выжжет чёрную вуаль,
Где утром захочу вставать я рано,

Где звуки обретут по—детски чистый тон,
Где с радугой забуду цвет метелей…
Мне б только пережить мой зимний вздох и стон,
Мне только бы душой услышать звон капели.

На розе семь бутонов заветных созревают.
Считается, что к счастью такая цифра – семь.
Мечта моя, как небо, лазурно—зоревая —
Залив Бискайский, сосен, платанов мощных сень, —

В душе моей сегодня, как те бутоны, зреет.
Боюсь её оглаской нечаянно спугнуть.
В России жизнь с годами бессмысленней и злее.
Как от неё хочу я немного отдохнуть.

Не слышать брани—мата, не видеть грязных свалок, —
Не слишком ли заоблачно желание моё?..
Наломано в стране людских судеб, что палок,
И снова здесь, как прежде, жирует вороньё.

А нищета родного бесправного народа
Иных покрепче держит свирепых кандалов.
Его мельчает дух, искажена порода,
И сеть дельцов без совести заброшена на лов

Людей, на дух наживы податливых и падких,
На пагубу к греху таких не стойких душ.
И в лицах и в речах видна печать упадка.
И явной лжи опять холодный льётся душ.

Вот почему меня залив Бискайский манит,
И не без почвы я иду к своим мечтам.
Атлантики ветра гуляют пусть в карманах,
Но месяц жизни райской я всё ж пробуду там.

«Спой мне песню, как синица
Тихо за морем жила»,
Сон слетает на ресницы,
Подступает мягко мгла.

Смежишь веки, и приснится,
Как могла б ты вольно жить,
Песни петь, подобно птице,
И о прошлом не тужить.

Проноситься над землёю
В синем воздухе весной
Над разбитой колеёю,
Над чащобою лесной.

Подбирать зерно и мошек,
Настигая на лету,
Там, внизу, оставив кошек,
Цели, смыслы, суету…

Просыпаться вместе с солнцем,
Поклевать рябины кисть.
И не знать, что за оконцем
Угасает чья—то жизнь…

У вас, наверное, теперь уже трава,
На розах набирают цвет бутоны.
И ослепительная неба синева.
И волны с берегом бодаются со стоном.

Вам океан к ногам кладёт дары —
Ракушек разноцветные осколки.
И в каплях брызг мерещатся миры.
И дух сосны сочится сквозь иголки.

И распускаются весенние цветы,
И в белой дымке яблони и вишни…
Как я хотела быть весною там, где ты,
Но Бог, как видно, счёл меня там лишней.

И вот сижу одна, как мышь в норе,
И выжимаю из себя романтику и рифмы,
Пытаясь в пыльном городе своём, в дыре,
Представить, как волна бросается на рифы,

Как океан живой в прилив шумит,
Грозя накрыть кипящею волною…
Воображенье – плод души моей – шалит.
Похоже, и у нас повеяло весною.

Когда б ты видела, как Франция красива,
Какие парки там, местечки, авеню,
Ты легче б мне «дыру» в стихах простила.
Хоть я для Франции, увы, гола, как ню.

Я лишь мечтать о ней могу в часы досуга.
Здесь, где у нас помойка, – там цветы растут.
Где мат у нас – там уважение друг к другу.
Я удивляюсь вообще, зачем ещё я тут.

Здесь человек сам по себе совсем не ценен.
Талант, порядочность и честность ни к чему.
Другие здесь востребованы цели
И ценности, и горе здесь уму.

Скорей всего, и там не всё так гладко,
Там есть коррупция, обман и нищета…
Но Франция – мечта. И жить не так уж гадко,
Когда ты всё же здесь, но у тебя – мечта.

Виртуальная реальность мне всё ближе.
Минимум усилий – ты в нирване.
Днями шляюсь я без денег по Парижу,
Лёжа в комнате с альбомом на диване.

Когда я уеду в другую страну,
Мне не о чем будет жалеть.
Я новую жизнь возле моря начну,
Не буду хандрить и болеть.

Там силой и свежестью воздух морской
Наполнит бронхитную грудь,
И верю, что там обрету я покой,
Лишь стоит на море взглянуть.

Стихия морская душевной сродни:
То буря, то солнце и гладь.
Уйдут вместе с волнами скорбные дни,
А в сердце войдёт благодать…

Если сразу много «если»
Совпадут в одном витке,
Сяду в «Боинге» я в кресле, —
Вся душа – в крутом пике.

Замирая, обмирая.
В город полечу Париж,
Он звучит не хуже рая.
Мчит над облаками стриж.

А стюард иль стюардесса
Мне несут уж есть и пить…
Я была бы поэтесса,
Если б денег накопить.

Напечатала б я сборник, —
Фото для обложки есть.
А пока с машины «дворник»
Отдаёт мне в дождик честь.

Если б кабы, да кабы,
Я жила бы в Бержераке,
Собирала б там грибы,
А не здесь – посулы—враки.

Ну, а если б родилась
Не в Тамбове, а в Марселе,
По—другому б я звалась
На беду иль на веселье.

Если, если, если, если…
А пока прими, что есть —
Посиди в облезлом кресле,
Не сочтя судьбы за месть.

Перестань по «если» плакать,
Да на пенсии побудь.
Похлебай—ка щец ты лаптем,
И про Францию забудь.

«Нас и здесь неплохо кормят…»
Кот Матроскин, ты мне друг.
Здесь мои все предки—корни.
На фиг Франция!.. А вдруг?!.

Годам и смыслу вопреки,
Я верю – будет жизнь другая.
В виду я не имею рая, —
Мой быт так не похож на скит.

Нет, я о сýетном и грешном
Земном райке опять мечтаю,
Где – Франция, инжир, черешни
И дом у океана с края.

Там греет слух язык французский,
Там сердцу милые места.
Там с живностию их по—русски
Общаться будем без листа.

Нет, нам не нужен переводчик:
Прочь дипломатию послов.
Язык любви поймёт, кто хочет, —
Здесь тон и взгляд яснее слов.

Так было: ящерица, глазки
Прищурив, слушала меня,
И кошка отвечала лаской,
И обнял пёс средь бела дня.

Там буду собирать ракушки,
Что в дар прилив мне принесёт, —
Не знаю я милей игрушки.
Да вот, пожалуй, что и всё —