Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Но если не о нем твой вещий сон,
Ты знай, что сядет сын его на трон!»

Внял мудрецам Бабак добросердечный.
Он понял знак, что дал ему предвечный.

Велел гонцам Сасана он найти
И пастуха в чертоги привести.

Одет в овчину, весь в снегу, пред шахом
Бедняк пастух предстал, исполнен страхом.

Всех посторонних прочь услал Бабак;
Перед Сасаном с трона встал Бабак.

С собою рядом посадил Сасана.
Кто он, откуда, — расспросил Сасана.

Царь спрашивал, но оробел пастух,
Внезапно онемел отважный дух.

Потом сказал: «На все, что вопрошаешь,
Отвечу, если жизнь мне обещаешь.

Клянись, пожми мне руку! И тебе
Я расскажу всю правду о себе.

Клянись: во всем, что скрыто и открыто,
Ты мне — доброжелатель и защита».

Царь молвил: «Мне свидетель — небосвод,
Что жизнь и хлеб насущный нам дает.

Клянусь — тебя никто здесь не обидит!
Тебя в почете, в славе мир увидит».

Тогда сказал пастух: «О властелин,
Откроюсь! Я — Сасан, Сасана сын.

Я — прапраправнук властелина мира,
Великого Бахмана Ардашира.

Исфандиар отцом Бахмана был.
Он власть Гуштаспа в мире утвердил».

И слезы хлынули, как свет средь мрака,
От тех речей из ясных глаз Бабака.

Велел он слугам баню истопить,
Омыть Сасана, пышно облачить.

Он одарил его своим халатом
И дорогим конем в седле богатом.

Он дал Сасану под жилье дворец,
Нужде Сасана положил конец.

Невольниц и рабов он дал Сасану
И множество даров послал Сасану.

Он так безмерно одарил его,
Что навсегда обогатил его.

Сасана, словно сына, полюбил он,
На дочери своей его женил он.

Круг сороканедельный завершился,—
Как солнце, у царевны сын родился.

Здоров и весел, крепок и пригож,
Он дивно на Бахмана был похож.

В честь пращуров своих, владевших миром,
Отец назвал младенца Ардаширом.

Смотрел за ним, души не чая в нем,
И вырастил его богатырем.

По деду Ардаширом Бабаканом
Был назван юноша, могучий станом.

Его наукам стали обучать,
И, как алмаз, он знаньем стал блистать,

Величьем духа одарен врожденным,
Обогатился блеском обретенным.

И вскоре к Ардавану весть пришла,
Что ветвь Бабака в мире расцвела.

Что он в борьбе соперников не знает,
Что на пиру он, как Нахид, сияет.

Сел Ардаван на трон, писца призвал
И в Парс письмо Бабаку написал:

«О муж, в трудах правленья умудренный,
Советник наш, доверьем облаченный!

Я слышал — вырос внук в твоем дому,
Что нет в подлунной равного ему.

Пусть он своих достоинств не скрывает,
Ему у трона место подобает,

Средь круга избранных богатырей.
Так присылай его ко мне скорей.

Во всем с моими сыновьями равный,
При мне он будет — над князьями главный».

Бабак, прочтя письмо, был потрясен,
И много слез сначала пролил он.

Потом призвал премудрого дабира
И внука молодого — Ардашира.

Сказал: «Владыка нас почтил письмом.
Прочти, мой внук, размысли обо всем.

Хоть трудно мне с тобою расставаться,
Но мы царю должны повиноваться.

Я напишу: «К тебе — царю царей —
Я посылаю свет своих очей.

В заветах чести мною внук воспитан,
На зов твой, не замедлив, поспешит он.

Так приласкай же внука моего,
Чтоб не подул и ветер на него!»

Пошел Бабак, спустился в свой подвал
Богатства сокровенные достал он;

Для внука ничего не пощадил,
Оружьем, сбруей ратной одарил,

Дал все ему в дорогу снаряженье;
Привел коней, рабов для услуженья,

Чтоб внук явился пред лицом царя,
Как солнце светозарное горя.

Собрал он щедрый дар для Ардавана —
Динары, амбру, муск благоуханный.

И юноша от дедовских дверей
Со свитой, с караваном отбыл в Рей.

Пред ним ворота Рея отворили
И о прибытье шаху сообщили.

Царь пред собою гостя усадил.
«Как жив Бабак?» — участливо спросил.

Он дом ему отвел богатый с садом;
За трапезой сажал с собою рядом;

Послал ему богатые дары,
И кубки золотые, и ковры.

И опочил в покоях тех дареных
Бабака внук со свитой приближенных,

Когда престол рассвета заалел,
И мир, как лик румийца, побелел,

Проснулся Ардашир. И только встал он,
Подарки деда вновь пересчитал он.

И Ардавану он отправил их
С посланцем, под охраной слуг своих.

Царь умилился: «Так дарит не всякий,
Хоть молод, а разумен внук Бабака».

И он в чертоги Ардашира взял,
Скучать ему о доме не давал.

Царь на охоту ехал иль за пир
Садился — рядом с ним был Ардашир.

И стал для шаха он как сын любимый,
Ни в чем от шахзаде не отличимый.

Раз на охоте средь пустых равнин
За дичью гнался шахский старший сын.

У Ардавана четверо их было,
Сынов — его надежда, блеск и сила.

Близ Ардавана Ардашир скакал,—
Царь ни на шаг его не отпускал.

Онагр в степи далекой показался,
Дразня стрелков, как молния, он мчался.

Все следом — вскачь, да так, что прах полей
Смешался с потом бешеных коней.

Но сын Сасана — всех опередил он,
В онагра на скаку стрелу пустил он.

Онагру в круп широкий угодил,
Стрелой насквозь, как молнией, пронзил.

Шах Ардаван к онагру устремился;
Он, видя этот выстрел, изумился.

Спросил он: «Кто стрелой его поверг?
Чтоб свет стрелка вовеки не померк!»

Подъехал Ардашир, царю ответил:
«Стрела моя. Попал я — как наметил».

Сын Ардавана молвил: «Выстрел мой.
Стрела моя, а ты не спорь со мной».