Александр Оленич-Гнененко - Избранное

Из дальнего похода
Идет сквозь злой буран
Серебряная рота [5] Серебряная рота — рота стариков в партизанских отрядах Сибири.
Сибирских партизан.

Их бороды седые —
Как белые снега.
Кругом хребты крутые,
Кругом шумит тайга.

В сугробах тонут лыжи.
Все тропы замело.
Но с каждым шагом ближе
Тасеево-село.

Проходят партизаны,
Знамена впереди,
Запекшиеся раны —
Как орден на груди.

Идут и вспоминают
Товарищей своих
И песню запевают
Про славные бои:

«Ты, наша песня, взвейся,
Как сокол, высоко!
Лежат белогвардейцы
У сопок далеко.

Легли от наших сабель
Среди своих волчат
Красильников, и Каппель,
И адмирал Колчак!»

Из дальнего похода
Идет сквозь злой буран
Серебряная рота
Сибирских партизан.

Зашло за горы солнце, на поле пал туман,
В тумане конник мчится в крови горячих ран.
Седой курган встречает на дальнем он пути:
«Среди степи широкой меня ты приюти!»
Оковано седельце черкесским серебром.
Коня ездок стреножил походным чумбуром.
«Кусточек-полыночек! Здорово, брат родной!
Кусточек-полыночек! Казака приукрой!
Три дня, три долгих ночи скачу в кадетский тыл.
Дроздовские дозоры я в схватке порубил.
Не страшно мне ни шашек, ни вражьего свинца:
Товарищ Ворошилов на Дон послал гонца!»
И горький полыночек листками шевелит,
Колышется под ветром и так он говорит:
«Здоров и ты, мой братец, и конь твой вороной!
Ложись ко мне спокойно чубатой головой!
Но только, брат любимый, послушай ты меня:
Ложись ко мне поближе, а в ноги ставь коня!
Коль враг ночной дорогой проедет иль пройдет,
Твой конь тебя разбудит: он топнет и заржет.
А если будет красться по травам враг лисой,
В лицо тебе я брызну холодною росой!»

Порошило снегами,
Ледяною крупой,
Сквозь пургу над стогами
Месяц плыл голубой.

Едут двое в метели
Через яр да с горы,
И метелица стелет
Снеговые ковры.

«Намела — пропади ты! —
На беду, на лиху!»
Утопают копыта
В лебедином пуху.

От кадетской погани
Уходить надо вскачь.
Стали верные кони,
Стали кони — хоть плачь.

Но в буране белёсом,
Как степная сова, —
Не проклятья, не слезы,
А такие слова:

— Ты послушай, Григорий!
В смерти нет нам стыда:
На земле и на море
Светит наша звезда.

Пусть же плещет пожаром,
Чтоб в последнем бою
Мы с тобою недаром
Кровь пролили свою!

— Мы не сгинем, Никола:
Над страной молодой
Наша думка веселой
Загорится звездой!

Этой ночью студеной,
Не смыкаючи глаз,
Командир наш Буденный
Вспоминает о нас!

В сказке этого не выдумать:
За комбригом боевым
На конях, что взяты из дому,
Мчатся шесть братов Гудим.

Набежали грозной тучею,
Песню — «Яблочко» поют,
Словно пашут землю тучную,
Словно в кузнице куют.

То не грома отдаленного
За горой гремит раскат.
То дивизии Буденного
Шляхту польскую громят.

Где алеют крылья знамени,
Где клинки горят, как жар,
Проскакал в дыму и пламени
Ворошилов — комиссар.

Рядом шашкою любимою
Рубит Дундич молодой:
«Потускнела ты, так вымою
Вражьей кровью — не водой!»

Как шуляк, кругами ловкими
На кобылке вороной
Дед Моряк с двумя винтовками
Кольт обходит стороной.

У бойца — своя сноровочка,
Дед недаром щурит глаз:
Под рукой одна винтовочка,
А другая — про запас.

«Моряку не быть вороною!» —
И ремнями у седла
Цинка накрепко патронная
Приторочена была.

Применился, как вольготнее,
И ударил он свинцом:
Смолкло горло пулеметное,
Пулеметчик — вниз лицом.

Палаши сверкают панские,
Кони сытые несут,
Пики острые уланские
Наклонились на весу.

Ой, беда! Никиту Седина
Далеко завлек кураж.
Погибать Никите Седину:
Полминуты — и шабаш!

Взвод улан летит погонею,
За спиной все ближе крик:
«Зайца красного догоним мы!
Гей, сдавайся, большевик!»

Что случилось?
В скачке бешеной
Не понять им сгоряча:
Уж стоит Никита спешенный
И винтовку снял с плеча.