Василий Бетаки - Замыкание времени. Стихи разных лет

то ли тут Голландия,

то ли — Россия...

Нет! Кукуй!

Царь сидит на лавке, расставив колени,

огурцом хрумтит,

была — не была,

утром — марш цум тойфель стрелецкие тени,

пусть хоть надорвутся

коло - ко - ла !

Бердыши косые

не нужны,

сменят вас России верные сыны!

...До России далеко, а Русь уже ушла...

— Дай водицы, Анхен; одолела икота!

Рот перекрестил —

Ни кивота, ни иконы —

И обвел глазищами

четыре

угла.

Царь то пьет, то пляшет,

то глядит в окно.

Липы там поскрипывают, ветер, дождь...

За окном — ничего.

За окном — темно.

Русь во тьму ушла...

А Россию — подождешь...

До Кукуй-слободы ветер с города,

Дуй-подуй, ветви вздыбь словно бороды!

Староверская Русь из ночи гляди:

Подпалим Петру ус, да и челяди!

Сам-то! Срам-то: почитай, что тридцать лет,

А ведь пляшет обезьянский менувет!

Ишь, кургузые бояре с Кукуя,

Не по вкусу вам Комаринская?

Не хотим, чтоб православных сыновей

Усылали аж за тридевять морей,

Чтоб под немцами, под голландцами

Русь потоптана была срамными танцами,

Чтоб во храмы — вместо Господа Христа —

Беломраморные черти без хвоста!

До чего же, Русь, на нехристей ты зла —

Аж холопа да с боярином свела!

Сводит месть соболью шубу с кистенем!

Ну-ка, вместе Аввакума помянем!

..................................

В Новодевичьем пахнет ладаном.

Все монашенки под лампадами.

Где ни кинь — всюду клин,

Хоть зады крести,

Все одно жить Руси

При антихристе!

Эх, стрельцы-молодцы,

Княжьи выкормцы!

Проворонили Петра

Ваших пик концы!

Палкой стукнул, басом цыкнул царь-отец —

И Хованскому и Цыклеру конец!

Вон и плотнички пилы несут,

Пилы несут,

Канты поют:

Твоя воля,

Плотник!

Достало бы сил —

Глаголи

сколотим

Для старой Руси!

И дождем и потом

Зареван апрель,

Работает споро

Царева артель,

Чтоб не скиты по Руси голосили,

А — паруса, паруса — по России!

Будет Русь болтаться

В пеньковой петле:

Россия — рождаться

На черной заре.

Разинутый ветер

Так дивно кричит...

Рожденье от смерти — поди, отличи!

Вражий

Ветер

Воет менуэтом,

Выстояла всенощную Софья до утра,

А под монастырской стеною где-то

Ухают тяжелые

Удары топора:

«Славно поработали, теперь — налей!»

...Далеко от виселиц

До

кораблей.

Татарская, боярская, посконная Москва!

Бороды холеные

Вымочит Нева!

Бой часов —

Звуки менуэта,

Медный звон:

Была-не была...

Царь сидит в токарне, чистит пистолеты,

Пушек бы теперь,

Да меди нету!

Полночь бьет:

Была-не была:

Перельем на пушки

колокола!

Летний Сад.

Всплески менуэта.

Клены собрались на ассамблею до утра,

А из-за Невы

День и ночь, все лето

Ухают

Тяжелые

Удары топора,

И уводят в крепость продолжением аллей

Стройные, как виселицы,

Мачты кораблей.

В зале мазурка хлещет с балконов.

Зарево золота в белых колоннах.

Четки античные профили женщин,

Черными птицами кажутся свечи,

Мечутся рыжим пламенем баки —

Мчится в мазурке поручик Бетаки.

Белая роза

на доломане,

Музыка кружит,

музыка манит:

Прочь до рассвета ученые споры,

Росчерком — свет в золоченые шпоры!

Шпора сотрется

В свете сусальном,

Звон обернется

Звоном кандальным,

Белая роза дворцового бала

В белой метели окажется алой...

В легкость мазурки лязгом железа

Врежется медленный гром полонеза:

«В бой

вы пойдете

за

царя...

который раз, который раз

тяжеловесные мелодии твердят

что в бой

вы пойдете за царя...»

Всплески мазурки тонут в железном.

Пляска снежинок — в отблесках лезвий.

По ветру яркие ментики мечутся...

Иль вы презрели Царя и Отечество?

В блеске последнем слепнет заря:

«Будет отечество — и без царя!»

— Чорта ль — на площадь? Если угодно -

Можно и проще...

— Неблагородно!

Татем бесславным в вечность не канем!

Сабля скользит по граниту Гром-Камня!

Конь глазом косит — не было б хуже,

Саблю, как косу, точит Бестужев.

Блики на облике облака близкого...

Был он Бестужевым, будет Марлинским.

Всплески мазурки, вьюжной мазурки,

Пули снежинок — в черные бурки.

Скинь-ка перчатки, рыжий поручик:

Эта мазурка — без лайковых ручек!

Ядер

горячих

по льду

шипенье...

Скоро ль откликнется Польша Шопена?

Гром.

По Сенатской пушки бьют.

И лед трещит, полурасколотый,

Как будто полонез ползет через Неву....

...Через Неву бы! Солнце над Горным.

Взблеск ли клинков, или выкрики горна?

Лебедь декабрьский, горнист очумелый!

Снег ли? Кровь ли? Красный да белый

Белые стены, красные лица,

Хлещет мазурка снежной столицей!

Цепи наручников на доломанах.

Что же, поручики, нас доломало?

Лавры ль Марата? Пыл патриота?

Или святая болезнь Дон-Кихота?

Мельницей

вертятся ветры российские,

Петли пеньковые, тракты сибирские,

В ритмах мазурки гремят колокольчики:

«Кончено, кончено, кончено, кончено...»

Трупы завернуты в черные бурки.

Мельница вертится в ритмах мазурки!

Снег? Перемелется. Век? Перемелется —

Крутит Россию кровавая мельница!

Горские пули? Кавказские кручи?

Значит — в рубашке родился, поручик!

Еще война за Ригой где-то и на Марне,

Гниет она йодоформом в желтой марле,

А Петроград в каком-то трансе предкошмарном

Так беззаботно в танго погружен.

Мир черно-белый, словно клавиши рояля,

Заиндевелые решетки на канале...

И хлопья снежные, спускаясь по спирали,

Уже заводят вьюжный граммофон.

На этих днях — шестнадцать лет подростку-веку.

Ему не хочется быть рифмой к человеку,

И стылый воздух на заснеженную реку

С железных крыш сметает лживый сон.

Дворец на Мойке. Электрические свечи.

И перья страуса склоняются на плечи.

И полумаски под прическами лепечут,

О том, что сам Распутин приглашен.

Сникает шорох лакированных ботинок,

Бледнеет бархат и смолкает «Аргентина»:

Из рамы двери,

как взбесившаяся картина,

Толкнув лакея, вваливается он.

Колдун, пророк, и бородища — рыжей лавой...

По волнам танго он недолго взглядом плавал —

Медвежьи глазки — зырк налево и направо,

И каждый в зале к месту пригвожден.

В холодной паузе застыли эполеты,

Не колыхнутся ни боа, ни блики света,

И оркестранты — как трефовые валеты

В кривом и белом зеркале колонн...

И вдруг он вышел,

Но кто-то слышал,

Как заперевшись от гостей,

По блюдам шарит он —

Цыпленок жареный

Уже обглодан до костей...