Иван Барков - Девичья игрушка, или Сочинения господина Баркова

Мне подозрение такое не ужасно,
Ты поносить меня стараешься напрасно,
Или ты думаешь тем в робость мя привесть,
Что будто Дурносов похитил мою честь?
Обманываешься ты в оном своем мненье,
Я твердо себя зрю в любовном быть терпенье.
А к злу не может мя никто дотоль склонить,
Пока не судит в брак судбина мне вступить.
Да только не Фарнос иметь то шастье станет.

Но ежели тебя надежда в том обманет
И твой сычуг отец Фарносу поручит?
Когда вить он в тебя без жалости всучит,
Тут како будешь ты ему сопротивляться?

Того я не страшусь, нельзя тому и статься.
Я прежде нежели с Фарносом в брак вступлю
Желанья своего успех употреблю
И кончу свой живот я в случае жестоком,
Притчиной смерти сей Фарнос мне будет роком,
Когда кинжалом я…

Почто столь мысли злые
Вливаешь в разум свой, иль зависти прямые?
Престань воображать, как в прах перемениться,
Дай прежде младости любовью насладиться,
Иль лучше на битке, ты мыслишь, умереть,
А нежели себя женой Фарносу зреть,
Котору ждет свершить мой друг драгой Фарнос
И в нетерпении…

Великой его нос.

Мужскою красотой столь женщины не льстятся,
Как толко что биткой хорошей веселятся.
Фарносов хоть талант не так добре велик,
Однако тешить он помного приобвык.

Не тщися зреть меня к Фарносу быти склонной,
А как сказала я, так буду век упорной.

Что делать стану я? Не внемлет мой совет.
Пойду теперь сказать Фарносу сей ответ.

О князь, дражайший князь! приходит мой конец.
Фарнос старается, чтоб врезать в мой рубец,
Навек лишить тебя сердечныя забавы
И радость уменьшить большой твоей булавы,
Которую в меня готовишь, попирать.
В мечте то зрю, что я тебе согласна дать,
Но толко я боюсь, как силно ты попрешь,
До пупа узкую ты щелку разорвешь,
Когда я под тобой…

Великой Долгомуд
По старости своей немал имеет труд,
Изыскивать спешит с Фарносом к свадьбе средство.

Колико на себя зрю воруженно бедство!
Почто я ныне в свет нещастна рождена!
Почто толь елдаком драгим побеждена!
Почто, о злой Фарнос! ты мною столь пленился,
А ты, родитель мой, почто так осердился,
Что бедной мне велишь с немилым в брак вступить,
А милому претишь любовну страсть вручить,
Котора толко той усердностью пылает,
Чтоб жажду утолить иль умереть желает.
Приятну его речь я помню и теперь,
Как он в любви сказал: «Драгая, расщеперь
Любовной чемодан и дай вложить булаву».
Я зрела тут его в готовности приправу.
О, если б не боязнь тогда во мне была,
Я б в тот же час ему с приятностью дала.
На то ли склонности она в том ревновала
И ту любовь свершить драгую помешала?

Отбей, княжна, сие смущенье от себя
И жди приятных дней, когда вобьет в тебя;
Уж ты и так весьма с печали похудела,
Как будто на битке слоновой посидела,
Престань воображать, что князь тебе твердил,
Брегись, чтобы Фарнос злой прежде не вперил
В красу твою свою нечувственную палку,
Которой распалит лишь только щекоталку,
Испортит дело все, не сделает добра,
Раздразнит только лишь сердитого бобра;
А князя он чрез то в несносну вверзит муку,
Он будет принужден с задору чванить суку;
Ты можешь ли на то без жалости воззреть,
Когда твой князь к тому…

Ах, как мне то стерпеть,
Чего и ждать под тем, кто очень мне противен?

Куда как ваш союз с Дурносовым мне дивен,
Что ты его биткой ужасно как пленна.

В шенте и в елдаке любовна страсть родна,
Когда бы ты сама в кого сильно влюбилась,
Скорей моей шенти твоя бы расщепилась.

Хоть тысячу бы раз я кем пленна была,
Однако б я и тут…

Така любовь мала.
Кто ежели любовь всю в тонкость распознает,
То ярости тот час в махоне зажигает,
Всечасно будет мысль в шенте тревожить кровь
И нудить усладить кипящую любовь.
Равно так я теперь нещастная девочка,
Презренная отцом, как без сивухи бочка,
Котору мой отец безмерно ненавидит,
Когда ни капельки вина в ней не увидит;
Все обручи велит с нее посколотить,
А после и совсем в огонь велит свалить.
Вдруг яростью свои наполнит быстры очи,
Гуж на гузне тот час подвяжет покороче,
Пойдет искать вина где б допьяна напиться,
А как найдет, то рад в вине хоть утопиться.
На что теперь о нем мне больше рассуждать?
Секелия, мой свет, потщись совет мне дать,
Иль ты меня совсем оставить предприняла,
Иль презрила во мне Дурносова быть скала?

Нет, я тебе верна.

Но что же мне прзикажешь?

Щастливей будешь ты, когда отцу расскажешь,
Желанье в чем твое теперя состоит.

Да он мне о любви и думать не велит.

Рабынь наказывать без жалости довлеет,
А к чадам всяк отец сердечну скорбь имеет,
Равно и Долгомуд, хоть строг его приказ,
Но как он из твоих увидит слезы глаз,
В нем жаркой гнев тогда мгновенно охладеет.

Он сожаления такого не имеет.

Когда ты перед ним в тоске начнешь рыдать,
Конечно, может он тебе отраду дать,
Ты только лишь смочи его штаны слезами
И крепко ухвати муде его руками,
Проси, чтоб милость он отцовску показал
И чтоб Фарносу он в женитьбе отказал.

Я в сердце твой совет потщуся содержать,
Иду перед отцом в злой горести рыдать.

Любовна страсть когда возмет над сердцем власть,
Тогда рассудка нет, хоть предстоит напасть.
Одна утеха та в плененну мысль приходит,
Когда она в любви утехи не находит.
Но мысли суетны не думают так быть,
Что может рок в напасть утехи обратить;
Хоть строго бедствие любви предупреждает,
Но больше тем в сердцах жар сильный умножает,
Когда безмерны огнь всю внутренность зажжет,
Тогда почтенье, долг и жизнь пренебрежет,
Но в ком отважится, лишь только б быть любови,
Хоть трудно первый раз, хоть много выдет крови,
Но страхом тем любовь не можно уменьшить,
И тем горящи огнь не можно утушить.
Вот коль любовна страсть бывает нам видна,
Пленять она сердца имеет власть одна.
Равно теперь княжна сей лютости подвластна,
Что сильным елдаком Дурносовым столь страстна.