Светлана Бестужева-Лада - Невыносимая легкость бытия

Лишь об одном прошу: не пожалей.
Не дай желанью превратиться в жалость.
Пережила я столько черных дней —
Десятком больше — боже, что за малость!

Лишь об одном прошу: не обмани.
Не отведи глаза, когда разлюбишь…
Скорее ложью ты меня погубишь,
Чем честным погребением любви.

Вот возьму и обижусь, возьму и уйду,
И другое себе утешенье найду.
Ну, тогда ты, возможно, хоть что-то поймешь,
Но такую, как я, все равно не найдешь.
Суета это все. Растеряешь ты в ней
Всех стихов моих россыпь, души свет моей…
Вот возьму и обижусь, возьму и уйду —
Раз не хочешь тепла — поживи-ка во льду.

Письмо свое прощальное храню,
Как ампулу — на самый крайний случай…
Да, если может быть змея колючей
И ядовитым — еж, то признаю,
Что это — я. А что со мной не скучно —
Давным-давно известно. Что уж лучше?

Ирония — избранников занятье,
Моя защита и мое проклятье!
Я не люблю иронии своей,
Она со мной срослась прочней, чем кожа,
Меняться? Ни к чему и слишком сложно.
Терпеть? Терплю. Но с каждым днем больней
Растягивать в заученной улыбке
Не высохший, а пересохший рот.
Ирония… Она мне не дает
Ни сил, ни счастья. Третья лишь попытка
Не растопить — хотя бы тронуть лед.
Занятие для избранных? О, да!
Лишь избранным доступная беда.

Хранить — храню, но не пошлю письма,
Я — первая — уйти не в состоянье.
Так, чуточку притворства — по призванью,
Ажурная, ненужная тесьма
Вкруг полотна сурового реалий…
Такое лишь крестами расшивали —

А ревность — вздор. Холодная нервозность,
Причуда слишком острого ума
И — просто по характеру — стервозность…
Ах, о себе все знаю я сама,
Но все-таки, как грустно знать такое.
И больно. И опять мне нет покоя.
Еще один отрывок из судьбы.
Кусочек жизни. Слабость или сила?
Но ревности — себе — я не просила
Твоей с избытком хватит для борьбы.
Моя? Каприз, очередная блажь.
В любой пустыне должен быть мираж.

Писать стихи, не ведая кому?
Не видя? Наугад? Пути не зная?
Опять игра? Игра. Еще какая!
Во что играю только, не пойму.
Точней — в кого? Романтики туман
Укроет и смягчит любой обман.
Туман, туман… Нелетная погода.
В тумане лишь фантазия парит,
Но вряд ли вдохновеньем осенит,
К сухим губам приблизит вряд ли воду.
От жажды умираю у ручья,
Для всех, со всеми и всегда — ничья…
И, как вода в песок, уходят годы.

Начать с начала. С самого утра
До вечера все разнести по графам.
От сих до сих. Давно пришла пора
Освободится от ненужных страхов.
Начать сначала. Круто и сплеча
Переменить привычные маршруты
Привычных мыслей. Да, с плеча и круто,
Но — Боже упаси! — не сгоряча.
Хо-лод-но-кров-но. Так и только так.
Поменьше слов — любых! — и больше дела…
Как мало я за жизнь свою успела,
А время жестко отбивает такт.
Тик-так — глядишь, и юность промелькнула.
Тик-так — глядишь, и молодость прошла.
Тик-так — и лезут перья из крыла,
Которым вдруг и невпопад махнула…
Начать с начала? С самого начала?
Но где оно? Когда б я это знала!

Апофеозом собственности — мой!
Мой год, мой месяц и мой день рожденья.
Тройной залог — победы? пораженья?
Иль просто — пустоты? Какой ценой
Заплачено за простоту такую?
Какой ценой? Словесной шелухой!
Рифмую, плачу и опять рифмую,
Короче, остаюсь сама собой.
Нет дела. Есть всего лишь только слово.
Пустая форма существа пустого.
Так и живу: до первого «нельзя»,
В которое, как в стену, лбом врезаюсь —
И каюсь. Так самозабвенно каюсь,
Так навсегда и свято зарекаюсь,
Что в оторопь впадают все друзья…
До следующего моего «нельзя».

Поставить дату. Вспомнить давний год.
Какой был день? Какое счастье было?
Куда оно ушло? Куда уплыло?
И кто меня, не осудив, поймет?
Кто потерял меня — и не заметил,
Что потерял? Одна на целом свете
Была — такая. Поищи теперь.
Как ветра в поле. Как пушинку — в мае.
Не упрекала и не упрекаю.
Понятно, что без смысла нет потерь.

Но просится ненужная слеза,
Но копятся ненужные обиды…
О Боже, с полувзгляда было видно:
Так продолжать нелепо. И нельзя.
Но просится проклятая слеза…
Глаза б мои на это не глядели!
Но все сильнее качались те качели —
Не маятником, просто маятой…
Да это солнце слезы выжимало
И не от боли сердце замирало —
От высоты, от высоты одной.
Но просится ненужная слеза…

Наверное, мне надо проще быть.
Хотя бы там, где рифмы неуместны.
Хотя бы в тот момент, когда забыть
Все можно. Или — нужно? Неизвестно,
Что хуже: проще быть иль быть сложней.
Летать приятно — падать неохота,
А есть предел у каждого полета,
Как есть предел наивности моей.
Уже упала… Жестко и жестоко
Холодное касание камней
К останкам крыльев… Проще иль сложней
Вдвоем? А не вдвойне ли одиноко?
Что натворила, что я натворила!
Сама себя — и как! перехитрила…

Ведь думала изысканно, на «Вы»
Писать, мечтать… Но жизнь внесла поправки.
И вместо арабесковой заставки
Пишу пролог очередной главы —
Причем на «ты». Забавное смещенье
Привычных понятийных упрощений:
«Вам» было много проще, чем «тебе».
Обычно все наоборот бывает,
Но мною жизнь как мячиком играет,
И повороты резкие в судьбе
Лишь ироничней делают усмешку…
Жила себе, бездумно и безгрешно,
Плела из слов привычных кружева…
Ах, эти романтичные слова!
Ах, этот романтизм почти нездешний!
Проснулась? С добрым утром, милый друг!
Века прошли — все новое вокруг,
А ты так старомодно-безутешна.

Так и живем: все шутим да острим,
От встречи до другой перемогаясь.
Но, может быть, я снова ошибаюсь:
Один из нас не любит — лишь любим?
Мой вечный скепсис, что мне делать с ним?
Да, обожанья бедствие огромно,
Слепого обожания — вдвойне
Огромно. Просто не по силам мне.
От этого и строки так неровны,
И безусловность истины условна,
И впору закричать. Но, как во сне,
Нейдет ни слова с губ полуоткрытых.
Нет больше слов — и эта карта бита.
Но, слава Богу, боли больше нет.
Похоже, я — за болевым порогом,
Похоже, что очнулась я немного,
Раз снова различаю тьму и свет
И не сужу о прошлом слишком строго.
А скорбная мечтательность не нова
Для тех, кому все дело — только слово.