Светлана Бестужева-Лада - Невыносимая легкость бытия

Где силы взять — с тобою слабой быть?
Разматывая запутанную нить,
Не обрывая, сгоряча, в сердцах?
Где силы взять, чтоб удержать в руках
Ее концы — двух судеб перехлест?
И как себя мне принимать всерьез,
Когда все время, без конца, шучу
(Сама от этих шуток уж кричу),
Когда одна — молчу, молчу, молчу?
Где силы взять — себя перелепить?
Где силы взять — с тобою слабой быть?

Доживи сначала до разлуки,
А потом оплакивай её.
А пока — клади на сердце руки…
На чужое сердце, не свое,
Руку нежно положа, ответь мне:
Где конец изысканной игре
В жмурки — с расставаньем и со смертью —
На тюремном замкнутом дворе?

Выхожу из подвала вины — в одиночество,*
Не стесненное каменной рамою стен.
О тоска ослепленности, ваше высочество,
Перед вами уже не склоню я колен.

Выхожу из подвала вины — в иронический,
Чуть лирический круг повседневных страстей.
О тоска обреченности, ваше величество,
Я не буду средь ваших почетных гостей.

Выхожу из подвала вины вслед за шествием
Бесконечных, забытых и милых теней.
О тоска отрешенности, ваше святейшество,
Вы утратили власть над судьбою моей.

Одиночество — счастье волчье,
Воля волчья и волчий вой.
Одиночество — днем и ночью
Ставка очная — сам с собой.
Воля вольному? Что мне та воля!
Дом — не клетка, мир — не тюрьма…
Одиночество — волчья доля,
Волчья яма — без стен и дна.
Неприкаянное одиночество,
Среди близких, в своем дому.
И законы волчьи и почести
Тоже — волчии: никому.
В который, ну, в который уж раз
В висок — свинцом — одиночество нас?

Что мне достается и что остается?
Живая душа над болезнью смеется,
Болезнь над живою хохочет душой
И тянет в безверье её за собой.
Как мне достается за то, что поется,
За то, что мечтается и удается!
(За то, что давно уже не удалось
Когда-то досталось достаточно слез)
Что мне остается и с кем мне бороться?
И кто же — последним совсем — посмеется
Над шуткой, со вздохом последним моим?..
Иль молча уйду, в пантомиме, как мим?

Так даже лучше. Грудью на клинок
Свой собственный — и кончен поединок.
Не победить ты попросту не мог,
Но — пожалел. Всего лишь жест единый —
Мой жест, прости! и кончена дуэль.
Я в ней могла тебя невольно ранить —
Я не хочу. Пусть нас рассудит память,
Оплачет эта зимняя капель.
Прости меня за то, что я посмела
Застыть у самой бездны, на краю
Падения… Я так тебя люблю,
Что уберечь от лишних ран — успела.

Как поздно все приходит! Ненамного
Ты опоздал: всего на жизнь мою…
Нет, никого ни в чем я не виню,
Мой пройден путь — дорога как дорога.
Но сколько перепутий позади,
Распутиц, переправ и перекрестков…
И поздно возвращаться… Пощади!
Сменить дорогу прежде было просто.
Я простоты не вижу — впереди.

Мне от тебя не нужно ничего,
Тебе не нужно и просить что-либо…
Мы разминулись — только и всего.
А путь иной избрать и не могли бы
Ни я, ни ты… И птицы могут плыть,
И рыбы — молча, правда, — но летают…
Так с кем тебя и с кем меня сравнить?
Кто луч, кто лед, раз оба — обжигают?
Когда любовь сменяет мастерство,
Коленопреклоненнность — только поза,
Не более. Прости мне эти слезы,
Убожество мое и божество.

Уже кричу, а мне: «Чуть-чуть погромче»,*
Уже ломаю руки, а меня
Все упрекают в том, что нет огня
Ни в жестах, ни в поступках… Кто ж притворщик?
Я — в прах и кровь разбившая себя
(Уже не лоб, а — выше, глубже — сущность),
Иль те, кто нежно — походя! — любя,
И помянуть забудут средь живущих?

Миг совершенства — прекраснейший миг
Знаем мы чаще всего лишь из книг,
Где непременнейшим апофеозом,
Только крещендо! — кончается проза
И начинается… жизнь. Без экстаза,
Без всерешающей выспренной фразы,
Медленно, скупо, не вверх, а вперед
Жизнь не проходит — всего лишь идет.
Но, если в этот размеренный ход
Вслушаться — ритм за собой поведет
К свету. К исходу из мрака туннеля.
Вышли. Смогли. Совершили. Сумели.
И — на излете — как чистый родник —
Миг совершенства… Мучительный миг.

Ох, слишком много было слов
Моих. Я это знаю.
Твоя не первая любовь
И даже не вторая…
А я полжизни прождала
Любви, такой, чтобы была
Последнею и первой,
Единственной и верной.
А ты считаешь, что в любовь
Я, как и ты, играю…
Ох, слишком много лишних слов
Моих. Я это знаю.

А не начать ли мне сначала,
Забыв минувшие дела?
Я ничего не потеряла —
Я лишь потери собрала.
Могло быть все намного хуже,
Мне, в общем, просто повезло.
А то, что круг друзей все уже —
Так разве важно их число?
А то, что предают бездумно —
Так слава Богу, что без дум!
А то, что я почти безумна —
Так для чего мне этот ум?
Сама во всем я виновата
И больше некого винить…
Ах, памятью я так богата,
Что многое могу забыть.

Да, это скверно и нелепо —
Больной души бессвязный лепет.
О гениальные слова:
«Не дай мне Бог сойти с ума!»
А если — дал? и — по заслугам?
Опять по замкнутому кругу
Полупридуманных страстей
Скользить в последний свой Мальстрем?
О, как нелепо, как же скверно:
В душе прослушали каверны,
Душа больна, её знобит,
Не плачет, не поет — хрипит.
«Одна из сотых интонаций»
Как током бьет по нервам мне…
Не многое ль, мой друг Гораций,
Еще не снилось в страшном сне?

Оттого, что твоя я — и не твоя,
Так реальны все сны и так призрачны встречи,
Полнозвучно молчанье, беспомощны речи,
И так сладок янтарный мед знойного дня
Оттого, что твоя я — и не твоя.
Стоит веки сомкнуть — и ты снова со мною,
И опять возникает за дальней чертою
Непонятная, терпкая радость моя
Оттого, что твоя я — и не твоя.
Только миг — но его помнишь ты, как и я, —
Невозможное было свершенно-возможным.
И чем дальше уходит оно, тем дороже,
И бессонные сны неподвластны мне тоже
Оттого, что твоя я — и не твоя.

Зачем торопиться? Куда торопиться?
Все то, что должно совершиться — свершится.
Но лучше — позднее. Чем позже — тем лучше.
Мудрее рассудка нечаянный случай.
Не просто живу. Я пишу. Я… Не нужно.
Не время об этом — пока. Коемужды
Все сбудется только по вере его.
Зачем торопиться? Куда? Для чего?

Не будь скупым со мною на слова.
Слукавь, солги — всему поверю слепо.
Так призрачны, увы, мои права
На счастье, на тебя… Все так нелепо.
И эта запоздалая любовь,
И слишком поздно скинутая маска,
И то, что все могло быть так прекрасно,
Но — вряд ли будет. Только вновь и вновь
Как милости прошу: не будь скупым.
Не взвешивай слова, как драгоценность.
Я проверять не стану. Пусть как дым
Рассеятся — потом. Пускай неверность,
Пусть боль разлуки. Но сейчас, молю,
Хоть раз один скажи мне сам: «Люблю».