Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)
Тут можно читать онлайн Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2011–03 (83) - бесплатно
полную версию книги (целиком) без сокращений.
Жанр: Поэзия.
Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст)
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2011–03 (83) краткое содержание
Журнал «День и ночь» 2011–03 (83) - описание и краткое содержание, автор Анатолий Аврутин, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Журнал «День и ночь» 2011–03 (83) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Журнал «День и ночь» 2011–03 (83) - читать книгу онлайн бесплатно, автор Анатолий Аврутин
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Красная Пресня! Красная Пресня!
Рабочая гордость и слава отцов, —
Ты наша юность!
Ты наша песня!
Стало суровым твоё лицо.
Стали звучать по-иному названья,
В каждом — спрессованной силы заряд:
Улица Стачек,
Площадь Восстания,
Красногвардейская и Баррикад.
На заводе был митинг.
Знамёна в снегу.
Люди стоят, как в обоймах патроны.
«Мы продукцией бьём по врагу.
Новый заказ —
приказ Обороны!»
Ноги мёрзнут, а сердцу жарко.
Ноги мёрзнут, а мысль одна:
«Разве удержит тисками слесарка
Лучшего лыжника и бегуна,
Когда такое
рядом творится?»
Дыхание боя
Врывалось в столицу.
Я к комсоргу протиснулся ближе:
«Ленка, пойми же!»
«Хватит об этом…»
«Я там нужней!»
«Бежишь от работы?»
Поспорь-ка с ней!..
Ленка, Ленка, комсорг ты суровый,
Комсорг сероглазый, гроза слесарей.
Краснел я от взгляда,
смущался от слова,
Была ты опасной бритвы острей.
А всё же, — ты помнишь? — тебя обошёл,
И ты провожала нас в воскресенье —
На правый фланг,
На горячий шёлк
Мы, добровольцы,
держали равнение.
Шло народное ополчение.
Наш батальон —
пятьсот комсомольцев,
Пятьсот добровольцев,
Пятьсот штыков.
Все — спортсмены!
Соперники страстные —
В забегах, заплывах, боксёрских боях, —
Встали дружно в минуту опасности
В одну шеренгу,
Под один флаг.
Металась позёмка белою лошадью.
Мороз под вечер стал яро злой.
Прямо с парада на Красной площади
Мы шли в неизвестность
на первый бой.
Мы шли без маршей.
Мы шли без песни.
Молча печатал шаги батальон.
Нас провожала Красная Пресня
Тёплым взмахом красных знамён.
Как всё изменилось!
Как выросли сосны!
Смиряя волненье, иду не спеша.
И кажется мне, что это не просто
Найти-отыскать здесь
следы блиндажа.
Мне просека стелется далью сквозною,
И я всё бреду и бреду целиной…
И вдруг за корявою старой сосною
Я впадину вижу и столбик кривой…
Торча из-под снега щетиной зелёной,
Ёлочки-детки усеяли склон.
Мне стукнуло сердце —
КП батальона!
И ветер шепнул:
Узнаёшь? Это он!
Навек мне запомнился,
Врезался в память
Простой, неказистый подземный шалаш.
И восемь ступенек.
Раздвинув руками
Брезент плащ-палатки, входили в блиндаж.
Пусть дыбились взрывы поблизости где-то,
Качалась земля, и огарок мигал.
Вручал в блиндаже комиссар партбилеты,
Как будто в бессмертье
путёвки давал!
Развилка шоссе…
Я как будто во сне.
Мы приняли бой
На этом вот месте!
Я вижу затянутый шрам на сосне
И, кажется, снова с друзьями мы вместе.
Промёрзлую землю отчаянно роем.
В воздухе злость.
Матерные слова…
Простые ребята, на вид не герои,
Но каждый им был, —
за спиною — Москва!
Для вас они стали легендой и песней.
А для меня они
парни с Пресни.
Позёмка свивала снежные кольца.
Мороз пробирался под толщу одежд.
Наш батальон,
Батальон комсомольцев,
Был переброшен
на этот рубеж.
Встал командир перед строем отряда,
Рукою провёл по седым волосам:
«Здесь до утра
продержаться нам надо.
Выстоять
двадцать четыре часа!»
На белом снегу чернели бараки.
Развилка шоссе…
И приказ есть приказ!
Пятнадцать раз шли фашисты в атаки
И были отброшены пятнадцать раз.
Ребята держались —
все, как один!
По горло хлебнули кровавой науки.
А потом…
А потом этот танковый клин.
На каждого парня
почти по штуке.
Осколки, шипя, остывали в снегу.
Железо пылало, как жгут бумагу.
Тогда не считали
могу-не могу…
Надо!
И точка.
Назад ни шагу!
Я стою у шоссе…
Я опять на своём рубеже.
И память
отчаянный миг воскресила,
Когда в противотанковом ружье
У меня патрон перекосило.
А танк уже ворвался на пустырь,
Где я двоих таких
уже раскокал,
И, подминая траками кусты,
Дохнул угаром жарким над окопом.
Остался миг…
Но именно в тот миг
И выскочил сержант без шапки и без каски…
Я видел вспышку.
Грохот.
Помню вскрик…
И танк затрясся в судорожной пляске.
И чёрный дым.
Мотор ещё ревел,
Дрожали глухо броневые латы,
Как будто в землю он войти хотел,
Чтобы уйти, чтоб избежать расплаты.
В лицо пахнуло ветром огневым…
И тишина.
Фашисты откатили.
Сержант, сержант!
Он нам казался злым.
Мы за глаза его всегда хулили.
Придирчивый.
Дотошный в мелочах.
А он на танк, с бутылкой,
как с гранатой!..
Его мы выносили на плечах.
Но всё же не успели к медсанбату…
На Можайском шоссе тишина.
На Можайке укатана наледь.
Давно отсюда ушла война.
Фашистов давно прогнали.
Иду по ложбине.
Взбираюсь на скат.
Как был наш рубеж
для врага неприступным!..
Зелёные ёлки рядами стоят,
Где спят краснопресненцы
сном непробудным.
Бегут машины одна за другой.
А я всё слышу:
«Назад ни шагу!»
Здесь мы приняли первый бой.
Отсюда и начался
Путь к рейхстагу.
Читать дальше
Рабочая гордость и слава отцов, —
Ты наша юность!
Ты наша песня!
Стало суровым твоё лицо.
Стали звучать по-иному названья,
В каждом — спрессованной силы заряд:
Улица Стачек,
Площадь Восстания,
Красногвардейская и Баррикад.
На заводе был митинг.
Знамёна в снегу.
Люди стоят, как в обоймах патроны.
«Мы продукцией бьём по врагу.
Новый заказ —
приказ Обороны!»
Ноги мёрзнут, а сердцу жарко.
Ноги мёрзнут, а мысль одна:
«Разве удержит тисками слесарка
Лучшего лыжника и бегуна,
Когда такое
рядом творится?»
Дыхание боя
Врывалось в столицу.
Я к комсоргу протиснулся ближе:
«Ленка, пойми же!»
«Хватит об этом…»
«Я там нужней!»
«Бежишь от работы?»
Поспорь-ка с ней!..
Ленка, Ленка, комсорг ты суровый,
Комсорг сероглазый, гроза слесарей.
Краснел я от взгляда,
смущался от слова,
Была ты опасной бритвы острей.
А всё же, — ты помнишь? — тебя обошёл,
И ты провожала нас в воскресенье —
На правый фланг,
На горячий шёлк
Мы, добровольцы,
держали равнение.
Шло народное ополчение.
3
пятьсот комсомольцев,
Пятьсот добровольцев,
Пятьсот штыков.
Все — спортсмены!
Соперники страстные —
В забегах, заплывах, боксёрских боях, —
Встали дружно в минуту опасности
В одну шеренгу,
Под один флаг.
Металась позёмка белою лошадью.
Мороз под вечер стал яро злой.
Прямо с парада на Красной площади
Мы шли в неизвестность
на первый бой.
Мы шли без маршей.
Мы шли без песни.
Молча печатал шаги батальон.
Нас провожала Красная Пресня
Тёплым взмахом красных знамён.
4
Как выросли сосны!
Смиряя волненье, иду не спеша.
И кажется мне, что это не просто
Найти-отыскать здесь
следы блиндажа.
Мне просека стелется далью сквозною,
И я всё бреду и бреду целиной…
И вдруг за корявою старой сосною
Я впадину вижу и столбик кривой…
Торча из-под снега щетиной зелёной,
Ёлочки-детки усеяли склон.
Мне стукнуло сердце —
КП батальона!
И ветер шепнул:
Узнаёшь? Это он!
Навек мне запомнился,
Врезался в память
Простой, неказистый подземный шалаш.
И восемь ступенек.
Раздвинув руками
Брезент плащ-палатки, входили в блиндаж.
Пусть дыбились взрывы поблизости где-то,
Качалась земля, и огарок мигал.
Вручал в блиндаже комиссар партбилеты,
Как будто в бессмертье
путёвки давал!
5
Я как будто во сне.
Мы приняли бой
На этом вот месте!
Я вижу затянутый шрам на сосне
И, кажется, снова с друзьями мы вместе.
Промёрзлую землю отчаянно роем.
В воздухе злость.
Матерные слова…
Простые ребята, на вид не герои,
Но каждый им был, —
за спиною — Москва!
Для вас они стали легендой и песней.
А для меня они
парни с Пресни.
6
Мороз пробирался под толщу одежд.
Наш батальон,
Батальон комсомольцев,
Был переброшен
на этот рубеж.
Встал командир перед строем отряда,
Рукою провёл по седым волосам:
«Здесь до утра
продержаться нам надо.
Выстоять
двадцать четыре часа!»
На белом снегу чернели бараки.
Развилка шоссе…
И приказ есть приказ!
Пятнадцать раз шли фашисты в атаки
И были отброшены пятнадцать раз.
Ребята держались —
все, как один!
По горло хлебнули кровавой науки.
А потом…
А потом этот танковый клин.
На каждого парня
почти по штуке.
Осколки, шипя, остывали в снегу.
Железо пылало, как жгут бумагу.
Тогда не считали
могу-не могу…
Надо!
И точка.
Назад ни шагу!
7
Я опять на своём рубеже.
И память
отчаянный миг воскресила,
Когда в противотанковом ружье
У меня патрон перекосило.
А танк уже ворвался на пустырь,
Где я двоих таких
уже раскокал,
И, подминая траками кусты,
Дохнул угаром жарким над окопом.
Остался миг…
Но именно в тот миг
И выскочил сержант без шапки и без каски…
Я видел вспышку.
Грохот.
Помню вскрик…
И танк затрясся в судорожной пляске.
И чёрный дым.
Мотор ещё ревел,
Дрожали глухо броневые латы,
Как будто в землю он войти хотел,
Чтобы уйти, чтоб избежать расплаты.
В лицо пахнуло ветром огневым…
И тишина.
Фашисты откатили.
Сержант, сержант!
Он нам казался злым.
Мы за глаза его всегда хулили.
Придирчивый.
Дотошный в мелочах.
А он на танк, с бутылкой,
как с гранатой!..
Его мы выносили на плечах.
Но всё же не успели к медсанбату…
8
На Можайке укатана наледь.
Давно отсюда ушла война.
Фашистов давно прогнали.
Иду по ложбине.
Взбираюсь на скат.
Как был наш рубеж
для врага неприступным!..
Зелёные ёлки рядами стоят,
Где спят краснопресненцы
сном непробудным.
Бегут машины одна за другой.
А я всё слышу:
«Назад ни шагу!»
Здесь мы приняли первый бой.
Отсюда и начался
Путь к рейхстагу.
Михаил Бондарев [32]
На крыльце календарной зимы
Реактивный самолёт
Детства реактивный самолёт
Помахал крылом за облаками.
Юность пролетела, жизнь пройдёт
Яркими обрывками, рывками.
Детства самолёт, прощай, прощай,
Помню твои крылья золотые!
Старость тихоходная, встречай,
Вижу берега твои седые.
Старость — это вам не самолёт,
А скорей всего она — телега.
Проскрипит, раздрыга, натрясёт
В душу пепла серого и снега.
Впереди — сугробы, серый лёд,
Вьюги одиночества, бураны.
И когда телегу разобьёт,
Сверху не посыплются тюльпаны.
Дождь пойдёт, а может, тот же снег,
Разольётся солнечное море.
Миллиарды сломано телег
На бескрайнем жизненном просторе.
Детства реактивный самолёт
Помахал крылом за облаками.
Юность пролетела, жизнь пройдёт,
Хорошо хоть — складными стихами.
На крыльце календарной зимы
Я родился, когда выпал снег
На крыльце календарной зимы,
Как волшебный серебряный мех
Сбросил Бог на родные холмы.
За сто двадцать минут до зимы
Я пришёл в остывающий мир,
Что нам сушит, морозит умы,
Как солдатам плохой командир.
Я люблю, я люблю первый снег,
Этот облачный, сказочный пух,
Первой вьюги пронзительный смех,
Что не любит весенний мой друг.
Я люблю красноносый мороз,
Что приходит в клубничный закат
После молний безумных и гроз,
Когда кончатся дождь или град.
Я родился, когда выпал снег,
Я пришёл в остывающий мир,
Когда злой, обжигающий смех
Сыпал в души холодный факир.
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)", Анатолий Аврутин
Книги похожие на "Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)" читать онлайн бесплатно полные версии.
