Давид Самойлов - Стихи

Начинается лето. Дни длинные. Тепло. Сейчас бы гулять да посвистывать. А у меня все дела запущены (из-за пьесы), надо «рубать» переводы, от которых меня воротит.

Галя собирается на неделю в Москву в начале июня. А я теперь не знаю, увидимся ли до осени.

Будьте здоровы. Привет Люше.

Ваш Д.С.

1 Речь идет о втором томе «Записок об Анне Ахматовой», который вышел в Париже в изд-ве «ИМКА-Пресс» в 1980 году.

2 «Дуэт для скрипки и альта» («Моцарт в легком опьяненьи…»).

3 Вероятно, речь идет о статье Ю. Карякина к столетию со дня смерти Ф.М. Достоевского «Люблю жизнь для жизни…» («Огонек», № 6, с. 20–22).

Москва 30/V 81 (День смерти Пастернака).

Дорогой Давид Самойлович.

Никогда не прощу Шпекину1, что Ваше письмо о книге до меня не дошло. А впрочем, надо ему в ножки поклониться, что Ваше письмо со вложенным Моцартом — дошло.

Почему бы не дойти обоим? Ерундит этот Шпекин.

Радуюсь, что в семье Пантелеевых Вам было хорошо. Ал[ексея] Ив[анови]ча я знаю уже лет этак 50; Элико — с того дня, как она ушла от Орлова к Пантелееву [на полях: Когда они поженились, Т.Г. Габбе говорила, что они похожи на Стеньку и персидскую царевну.]; Машу — со дня рождения. Ал. Ив-ч действительно собран и хмуроват, молчалив, серьезен, но видели бы Вы его —

Как сгонит улыбка веселья

С лица трудовую печать2.

Он ведь изумительный устный рассказчик, насмешливый, острый, точный. Маша в него — она создавала с детства настоящие эстрадные номера. Болезнь и, главное, больница (химия) загубили ее дар, да и жизнь. Вам повезло видеть ее спокойной. На нее «находит»; она бьет стекла, один раз избила прохожего на улице. Теперь живет в четырех стенах. Сразу после Вашего письма я получила очень грустное от Ал. Ив., что вот, мол, лето, а они четвертый год будут проводить жаркие дни в квартире, п[отому] ч[то] Маша — за дверь ни шагу, а о поезде и думать нечего.

Ал. Ив. пишет: «Д. С. очаровал нас всех и Машу». Это Ваше большое доброе дело. Мало у них радостей.

Ваш Амадей прелестен. Воистину Амадей Амадеевич — сразу оплетает и берет в плен, сразу начинаешь его твердить. Я ехала из Переделкина в Москву и все время в машине повторяла про себя, не задумываясь:

Очень мечтаю услыхать Вашу пьесу. Жду также и «Залив» и «Улицу Тооминга». (Отличные оба названия. А как называется пьеса?)

У меня некоторая беда, и даже довольно значительная. Я получила повестку о выселении из Переделкина. «Если Вы не освободите дачу в течение месяца, дело будет передано в суд». Повестка подписана директором Городка Оганесяном и основана на решении президиума правления Союза писателей, желающего освободить городок от нелитературных элементов. Ну конечно, какой же я литератор. Такую же повестку получили Пастернаки, так что мы в хорошей компании. То, что у нас на даче музей, что его посетили уже 27 тысяч человек, что вот сейчас, например, я звонила на дачу и там идет за сегодня 8-я экскурсия (московские школы; ближайшие санатории; шведские слависты), — никого не занимает. То, что в 1982 г. наступает 100-летие со дня рождения К.И., — тоже. Союз писателей нашел новую форму чествования.

Л[юша] написала письмо министру культуры т. Демичеву. Посмотрим, что будет. Я до суда буду молчать. Но и с места не тронусь.

1 июня — день смерти Марии Сергеевны.

Вот какое вышло у меня не моцарт[овское] письмо.

Привет Гале. Жду ее звонка.

ЛЧ

1 Шпекин — почтмейстер из гоголевского «Ревизора».

2 Строки из поэмы Н.А. Некрасова «Мороз, Красный нос» (Часть I, гл. IV).

3 Неточная цитата из стихотворения О. Мандельштама «Я скажу тебе с последней прямотой…»

Дорогая Лидия Корнеевна!

Как развиваются дела с переделкинским домом? Ни в коем случае не аргументируйте Ваше пребывание в нем Вашей необходимостью. Только необходимостью сохранить наследство К.И.

Как Ваше здоровье? Как работа?

У нас новостей никаких. Чувствую себя не совсем хорошо. Совершенно не работается. Ожидаем наплыва знакомых. В этом году меня это не радует. Что-то произошло — хочется быть самому с собой. Старость, что ли.

Читаю «Материалы и исследования о Блоке» (изд. «Наука»). Много интересного. Непонятно, как такой дурной поэт, как Городецкий, мог привлекать и интересовать? Или я ошибаюсь, но и «Ярь» его плоха. А может, так вообще бывает в поэзии. Ведь интересуются же Вознесенским. А он совсем пустой.

Есть и еще соображение: при нынешних раскладках он все же лучше, чем, например, Куняев. Трудно, живя во времени, отбросить эту сравнивающую приблизительность.

Новых стихов нет. Думаю еще раз усовершенствовать пьесу.

Как Вам эстонская книжица?2

Будьте здоровы.

Ваш Д.С.

1 Пометка Л.К.: первая декада июля 1981.

2 Давид Самойлов. Улица Тооминга. Таллин: Ээсти Раамат, 1981. Надпись: «Дорогой Лидии Корнеевне — стихи из прибалтийских мест. Д. Самойлов. 14.06.81».

11/VII 81

Дорогой Давид Самойлович.

Вы спрашиваете о даче. Само собой разумеется, я не мотивирую необходимость отремонтировать ее и сберечь — собственной причастностью к литературе. Да мне она и в самом деле не только не нужна, а в тягость. Трудно (без машины) два раза в неделю перебираться туда и назад. Трудно зимою жить в доме, где нет фундамента, и почти не работает отопление. И физически и психически мне Переделкино во вред, не на пользу. Плачу же я за содержание и поддержание музея К.И. в Переделкине столько, что на эти деньги давно могла бы приобрести собственную дачу вместо арендной.

Единственная мотивировка — существование и работа музея, посещаемого все обильнее. Он людям нужен. По субботам и воскресеньям — сотни людей; по понедельникам и вторникам — десятки.

(Платим мы за то, чтобы люди могли туда ходить: 80 р. в месяц — аренда; 120 р. — экскурсовод и множество мелких трат на мелкие починки.)

Нет, я, конечно, не литератор и никаких прав занимать комнату (одну!) в писательском городке — не имею.

О музее К.И., о посещаемости, о картинах, фотографиях, книгах, об истории литературы, которые сохранил в своих комнатах К.И. — написали т. Демичеву:

1) Люша (как наследница); 2) Каверин; 3) Образцов; 4) П. Капица; 5) Райкин.

И, кроме того, по слухам, многие неизвестные граждане неизвестно куда. (Т. е. нам неизвестно.)

Ответа никому нет никакого. Но и судебная повестка — обещанная Литфондом — нами тоже пока не получена.