Александр Ступников - Комплекс полноценности

Когда-то надо… А пока
Живу с тобой: к руке — рука
На расстоянии в полмира.
И в обжигающем снегу,
Как капли крови на бегу,
Роняю лет твоих сапфиры.
Но оглянуться не могу…

Кто может знать,
Что в мыслях у глупца.
И у кого мы сами на примете.
— Как всё-таки прекрасно жить на свете, —
Подумал окунь,
Глядя на живца.

Что остается после нас?
Не день, не ночь.
Ни дня, ни ночи.
И, если капля камень точит,
То сколько их должно упасть
На бесконечность черных строчек,
Чтоб насладится ими всласть
И захлебнуться в многоточье…?

Что остается перед тем,
Как начинается бессмертье.
И жизнь,
Вторая или третья,
На многослойность наших тел
Кладет столетье за столетьем
И бесконечность —
На предел.

Кто знает, что нам суждено.
Но мы поделим все по-братски:
Картечь на площади Сенатской
И подогретое вино.

Прости, Всевышний, и спаси.
Любовь к свободе виновата,
Что в арестантские халаты
Одета совесть на Руси.

И то, что нами недопето,
В свое отчаяние вберем.
Небезопасно стать царем
Там, где опасно быть поэтом.

У оцинкованной двери
Скрипят казенные пружины.
Опять в России запуржило.
В России — вечны декабри.

Подумать грустно, сколько объяснят
Загоны из расставленных преград,
Когда чины достоинством считая,
Приобретают,
Словно вычитают,
Из смысла лет —
Бессмыслицу наград.

Подумать грустно, сколько говорят
В круговороте бытоописаний
Ненужных столкновений и касаний.
И соприкоснования утрат
Расходятся кругами под глазами.

Смешно сказать, никто не виноват
В растрате жизни —
Худшей из растрат.

— Когда тебе придется туго,
Ты только позови, и я приду —
Сказал мне друг.

Кто ж знал, что он мне
Не был другом…

Жил человек, как человек.
И человеком был недаром.
Большие мысли в голове
Попахивали божьим даром.

Он Землю мог перевернуть.
Он рассчитал опоры точку.
Но… надо сына протолкнуть
В князья. И замуж выдать дочку.

И жил он тихо и негромко,
Все оставляя на потомков.

Сократ цикуту пил до дна.
Костры еретиков сжигали.
Глупцы, они не понимали,
Что жизнь у каждого — одна.

— Я тоже, — думал он — Могу
Так прогреметь, что все услышат.
Но… пахнет мятою в стогу.
И женщина призывно дышит.

И жил он тихо и негромко,
Всё оставляя на потомков.

Неперевернутой Земля
В тот век, когда он жил, осталась.
Но сына протолкнуть в князья
Не так уж трудно оказалось.

И дочка вышла за купца.
И он, семейство приумножив,
Жизнь верноподданного прожил.
А может быть и подлеца…?

Пекутся на воде
Слова о доброте.
Когда бесцельна ложь,
Но с целью — бескорыстье.
Когда не те друзья.
И недруги — не те.
И долгожданный дождь
Не омывает листья.

Затем перестают
Всерьез воспринимать.
Имущий — подает.
Берущий — обещает.
И грубым полотном
Застелена кровать,
Где пьют твое вино.
И им же угощают.

И вкусное сулят.
И круглый, как дурак,
Опять разинут рот
В предчуствии удачи.
Обещанного ждут —
Как рубль за пятак,
Когда предъявлен счет,
Составленный из сдачи.

На всё своя пора
И истины момент.
И сколько бы добра
Во зло
Не обещали.
Есть собственное — Да.
И собственное — Нет.
Как горечь — для побед.
И сладость — для печали.

Нет смысла в том, что быть могло,
Когда есть то, что совершилось.
И, не начавшись, завершилось.
А кто- то скажет- Повезло.

Нет смысла в том, что было злом,
Когда добро взошло удачей.
И вот плачУ,
Как будто плАчу.
А кто-то скажет — Повезло.

Нет смысла в том, что наросло,
Когда топор уже в работе.
И дух готов проститься с плотью.
А кто-то скажет — Повезло.

Когда уже произошло,
Нет смысла в том, что объяснимо.
Но если б не было любимой,
Какое, в черту, « повезло ».

Мы по утрам встречаемся. И я
Желаю ему здравствовать. И он — мне.
Хотя нам абсолютно наплевать
Какою болью мучается каждый.

Он спрашивает — Как ваша жена?
Я, улыбаясь, думаю — Барыга,
Какое тебе дело до жены?
Но щедро говорю ему — Спасибо.

Я спрашиваю — Как ваше здоровье?
Он, улыбаясь, думает — Писака,
Какое тебе дело до здоровья?
Но щедро отвечает — Ничего.

И так мы с ним расходимся,
Весьма
Довольные друг другом.
И — собою.

Из темной бренности веков
Иной дороги не дается:
Работа любит дураков.
А тот, кто любит — тот ведется

На увлеченность, на кураж,
На бескорыстие и смелость.
На гениальную умелость
И проб возвышенную блажь.

У умных нет других забот,
Как только пользовать работу.
Их дни — расписанные ноты
Где всё скрипично наперед.

И ежедневно, «от и до»,
В почасовой своей расплате
Они мечтают о зарплате
Или о выигрыше в лото.

Так повелось, но далеко
Не все на этом свете плохо:
Работа любит дураков
А я люблю её, дуреху.

Чем меньше я,
Тем больше должен.
Мороз по коже… Не унять
Меня желающих обнять
И обобрать,
Насколько можно.
Я не в шелках — зато в долгах.
Забуду вдруг — напомнят сразу
О тараканьих тех бегах,
Где я участвовать обязан.

Какой кощунственный разбой —
Платить за все самим собой.
И уменьшаться, Вырастая,
Из птичьей стаи —
В волчью стаю…

За что благодарить друзей?
За то, что прежними остались,
И за спиною не отстали
Там, на нейтральной полосе?