Бен Джонсон - Вольпоне (Volpone, or the Fox)

О сударь,
Да что вы! Сказку выдумал ему,
Спасая ваше имя. Будьте смелы.

Боюсь, не стал бы чрез свою защиту
Он тоже сонаследником.

Скорей уж
Совисельником он может оказаться.
К чертям! Используем его язык
Трескучий вместе с карканьем того
Глухого ворона.

И что с ним будет?

Когда закончим?

Да.

Ну... продадим,
Как мумию! И так он высох весь.

Вам не смешно смотреть, как этот буйвол
Лоб выставил?

Когда б все удалось,
Я посмеялся бы.

Лишь вы, синьор,
Всю жатву соберете, эти ж люди
Не знают, для кого хлопочут.

Тише.

Вы их съедите!

Дудки!

Мой синьор!
Язык ваш, видно, вдохновил Меркурий
Иль Геркулес французский, [35] Иль Геркулес французский - У галлов богом красноречия считался Эз. После завоевания Галлии римлянами и усвоения галлами римской культуры, в том числе мифологии, Эз был отождествлен, по не вполне ясным причинам, отчасти с Геркулесом, отчасти с Меркурием. сделав речь
Победною, как палица его,
Чтоб бурей наших сокрушить врагов
И, уж конечно, ваших.

Вот идут.

Синьор, есть у меня еще свидетель,
Могу представить.

Кто он?

То она!

Подобных дел сенат еще не слушал.

Когда доложим, изумятся все.

Считалась эта дама безупречной
Везде.

Таким и юношу считали.

Тем бессердечней кажется отец.

А муж - тем более.

Не знаю, как
Назвать его поступок, - столь он гнусен!

Но сам обманщик превосходит все
Примеры.

Даже в будущих веках!

Мне слышать о развратнике таком
Не приходилось.

Вызванные здесь?

Лишь нет Вольпоне, старого вельможи.

А почему?

Почтенные отцы,
Вот адвокат его. Он сам так слаб,
Так болен...

Кто вы?

Приживал его,
Лакей и сводник. - Умоляю суд
Послать за ним, чтоб мог ваш строгий взор
Свидетелем его обманов стать.

Клянусь я честью, верой в вашу совесть,
Он воздуха переносить не может.

Пусть явится.

Посмотрим.

Приведите.

Мы повинуемся отцам почтенным.

Но вид его скорей способен тронуть,
Чем возмутить. Угодно ли суду
Меня от имени его прослушать?
Я знаю - вы свободны от пристрастья,
И правды требую; ведь нет причин
Бояться правды нам.

Что ж, говорите.

Так знайте же, почтенные отцы,
Что оскорбить я должен ваши уши
Неслыханным чудовищным примером
Наглейшего бесстыдства и обмана,
Которыми когда-нибудь позорил
Венецию порок. Вот эта шлюха,
Которая поддельными слезами
Вам тщится помешать с нее сорвать
Личину добродетели притворной,
Давно в связи греховной состоит
Вот с этим молодым прелюбодеем
И с ним была на месте преступленья
Застигнута, как ловко ни таилась.
Вот это - муж покладистый ее.
Он их простил, несчастный, и сегодня
Попал за эту доброту слепую
Под суд, хоть он - невиннейший меж всеми,
Кто из-за кротости своей страдал.
Они ж великодушного супруга
Лишь новым срамом отблагодарили
И, так как только ненависть одну
У них в душе, признательности чуждой,
Способно вызывать благодеянье,
Само воспоминанье о последнем
Задумали стереть. Отцы, смотрите,
Как беспримерна злоба этих тварей,
Которые в грехе уличены!
Чье сердце в дрожь не бросит их поступок?
Но разве он единственный? Чем дальше,
Тем больше. Вот старик, отец юнца.
Узнав об этом злодеянье сына
И множестве других, какими тот
Отцовский слух уничижал вседневно,
И более всего убитый мыслью,
Что уберечь не смог родное чадо,
В ком стал порок бездонным, словно море,
Решил он, наконец, его лишить
Наследства.

Очень странный поворот!

Сын слыл всегда и доблестным и честным.

Тем и опасен нрав его злодейский,
Что маской добродетели прикрыт.
Как я уже сказал, его родитель
Решенье принял твердое, но кем-то
Был выдан сыну. Тот отметить задумал
И мщение назначил на сегодня.
Отцеубийца - не могу иначе
Я выродка назвать! - договорился
С любовницей, что та придет к Вольпоне,
Которого - об этом знать должны вы
Наследником своим старик наметил,
И что он сам туда же прокрадется
В надежде там родителя найти.
Зачем же он искал его, синьоры?
Затем, что вероломно и бесчестно
Отца - притом такого! - он замыслил
Мне страшно даже вымолвить! - убить.
По счастью, не явился тот. Но сын
Не отказался от преступных планов
И снова стал бесчинствам предаваться.
(Кто начал злом, тот продолжает злом!)
Отцы, о ужас! Этот святотатец
Вытаскивает старца из постели,
Где тот уже в течение трех лет
Лежал без сил, болезнями разбитый,
И обнаженного швыряет на пол;
Его слуге лицо пронзает шпагой
И вместе со своею потаскухой,
Орудьем подлых дел его, которой
Того и нужно только, - попрошу
Я вас, отцы, вниманья удостоить
Мой подтвержденный предыдущим вывод
Решает разом и с отцом покончить,
И опорочить сделанный им выбор
Наследника, и обелить себя,
Переложив бесчестье на супруга,
Чье снисхожденье жизнь им сберегло.