Никита [ИАКИНФ] Бичурин - Поэзия (1795-1848)

Сегодня мы должны понять, что в те годы он не мог пропагандировать свое нерусское происхождение: не потому, что стеснялся, а потому, что это не способствовало бы его устремлениям, а также борьбе. Ведь он поставил себе задачу изучить древнюю историю всех (!) азиатских народов. Кроме того, это явилось бы излишним поводом для насмешек со стороны его недругов.

Опасения Бичурина оправдались в 1847 г., когда у него разразился новый конфликт с одним академиком немецкого происхождения. Вскоре отдельной книгой вышла шутка-водевиль под громким названием «Натуральная школа». Прототипом одного из героев этого произведения послужила личность нашего ученого-востоковеда: там он изображен в карикатурном свете. И вот тот самый персонаж под именем Агафон (он напоминает монашеское имя Бичурина) всячески старается убедить другого персонажа в том, что он «чистой славянской природы», т. е. русский. Но предает его собственная же фамилия — Чувашин!

Бичурия был глубоким интернационалистом и истинным патриотом. Он осуждал людей с европоцентристскими и расистскими взглядами и уважал тех, кто любил свое отечество, национальные традиции, язык и культуру. Ему были чужды национальный нигилизм и манкуртизм, т. е. он имел глубокую этническую память и чувствовал ответственность за связь между прошлым и будущим.

Одно из писем Погодину «великий сын чувашского народа» (В. Чивилихин) оканчивает такими словами: «Пожалуйста, ради вечной памяти покойного Аттилы!». Ради вечной памяти предков всех народов, расселенных в России, мы обязаны знать тот подвиг, который совершил наш великий Бичурин.

Виталий Родионов

Текст воспроизведен по изданию: Н. Я. Бичурин (Иакинф). Ради вечной памяти. Чебоксары. Чувашское книжное издательство. 1991

© текст - Родионов В. Г. 1991 © сетевая версия - Тhietmar. 2009 © OCR - Бычков М. Н. 2009 © дизайн - Войтехович А. 2001 © Чебоксарское книжное издательство. 1991

Мы приносим свою благодарность

М. Н. Бычковуза предоставление текста.

...Уже за холм высокий скрылось

Светило дневное в водах,

И поле тьмой нощной покрылось, (В книге сохранены правописание и пунктуация оригиналов.— Ред. )

Луна сияла в небесах.

Ручей едва журчал вдали,

Спокойно было на земли.

Престал порхать в кустах Зефир;

Везде простерся кроткий мир.

Я средь всеобщего покоя

С волненьем тихим размышлял,

Почто Творец, порядок строя,

Смешенье им не удержал?

Уже слетел с древ желтый лист,

Умолкнул в роще птичий свист,

Покрыл долины белый снег,

И льдом окован речный брег.

Не видно пестроты любезной

Казанки быстрой при брегах,

И алости цветущей, нежной

Лишился шип, стоя в лугах.

При общей перемене сей,

Вкруг града средь пустых полей

Почто наук Казанский сад

Цветет, исполнен всех отрад?

Облекшись вечной лепотою,

Как лавр цветет неколебим,

Так здесь и в осень и зимою

Стоит цветочек невредим.

Питомцы юны, веселясь,

Играют с Музами резвясь, [25]

То из цветов веночки вьют

И счастие свое поют.

Не знаю, Бог благословляет

Здесь быти царствию утех

И чудесами побуждает

К наукам прилепляться всех,

Иль смертный есть как Божество,

Кой превышая естество,

Как солнце, греет теплотой

Сад оный и живит собой.

В сих размышленьях углубленный,

Я в сладкий погружался сон,

И неприветно в изнуренны

Трудами члены вкрался он.

Лишь успокоился мой дух,

Предстал мне некий Старец вдруг

Чтоб мысль мою возобновить,

Ко мне он начал говорить:

"Что от очей телесных скрыто,

Чего вещественно не зрим,

То мысленным очам открыто,

Не просвещен ты светом сим.

И для сего-то мысль твоя

Вину смешенья, от тебя

Сокрыту, не могла понять -

Но должен ты ее узнать.

Десятый солнце круг обходит,

Как юных Муз Казанский сад

Цветет, красуется, восходит

И полон завсегда отрад:

Но сим он одолжен тому,

Кто собирает свет ему,

Приемля сам от Бога свет.

Иди! - Его коль хочешь зреть",

В лесочик маленький, тенистый,

Я, следуя Ему, пришел;

Приятность места, воды чисты,

Которые я редко зрел;

Зелены на горах кусты,

В долине желтые цветы, [26]

Все восхищало там меня,

На все смотрел с весельем я.

Сквозь ветви и листы зелены,

Вещал почтенный Старец мне:

"Высоки, пышны зрятся стены,

древами окружены оне.

Подшедши к ним, увидишь там

Великолепный славы храм". -

"Где ж я, - тогда спросил Его, -

Узрю вид Божества того?"

"Иди. - Ты узришь в оном храме

Того в сиянье славы вид,

Что мудрости своей лучами

Парнас наш греет и живит.

О коль обильною рукою

Довольства льет Он нам рекой.

Но в храм вступив, ничем не льтись,

За мной идти как можно тщись".

Я к прагу храма на ступени

Смиренно шествовал за ним.

Тут многие знакомы тени

Мечталися очам моим.

Оне знать не тщились внити в храм,

Но страж удерживал их там.

Отверзлась дверь мы в храм сошли,

Но заключилась - лишь прошли.

К всему питал я удивленье

И с жадностью на все смотрел.

Но вдруг вверху изображенье

С златою надписью узрел:

"Се тот, кой счастие и свет

В Казанский сад обильно льет!"

Сияньем поражен, я пал,

И с Старцем купно сон пропал.

О ИЕРАРХ! Не сон сплетает

Тебе хвалы сея венец:

Но истина сама вещает,

Великий Пастырь и Отец,

И мысль не заключает лесть,

Что труд твой беспримерен есть, [27]

Что милосердие Твое

Счастливит наше бытие.

Тобой науки процветают,

Тобой растут успехи в нас,

Тобой утехи обитают,

Тобой красуется Парнас;

Тобой обилие щедрот

Великий производит плод,

И теплотой Твоей согрет,

Он в осень и зимой растет.

О! Коль щедроту беспримерну

Твоя нам проливает длань,

Не можем оным мы сразмерну

Принесть благодаренье дань.

Прими Желанье хоть сердец:

Живи, наш Пастырь и Отец,

Чтоб мы Тобою жить могли,

Цвети, чтоб мы Тобой цвели.

1795

Паян эпир айла тайнатпар,

Поре перле хперпе пахатпар.

Паян эпир ытах савнатпар,

Пурсе соратна санан кон

Сана, атия, пос сакма,

тав тавма киленетпер.

Сана тава, атте, пире врентнишен,

Рехмет сана хаварманнпшен.

Ваталиччен телейле пол,

Намай сол порниччен сыв пол.

1795

Сей день мы, низко кланяясь,

Все вместе радостно взираем на тебя. [28]

Сей день мы очень веселимся,

В день рождения твоего

Тебе, отцу, поклониться пришли мы,