Роберт Рождественский - Это время

…Ну, а сколько мне осталось
понедельников
прожить?

Вот ведь как!
Явилась первой…
Надо было опоздать.
Где-нибудь в сторонке встать…
Что поделать,—
сдали нервы…

Шла —
как будто на экзамен,
с пятницы считала дни…
Как же:
«Встреча под часами»!..
Под часами…
Вот они.
А его на месте нет…
(Как некстати нервы сдали!..)
Ну еще бы! —
На свиданье
не была я
столько лет!
Даже страшно подсчитать…

Что ж я:
рада иль не рада?
Там увидим…
Только надо,
надо было опоздать!..
Дура!
Сделала прическу,
влезла в новое пальто,
торопилась,
как девчонка!
Прибежала…
Дальше что?

…Современная женщина,
современная женщина!
Суетою замотана,
но, как прежде, — божественна!
Пусть немного усталая,
но, как прежде, — прекрасная!
До конца непонятная,
только сердцу подвластная!

Современная женщина,
современная женщина, —
то грустна и задумчива,
то светла и торжественна.
Доказать ее слабости,
побороть ее в дерзости
зря мужчины стараются,
понапрасну надеются!
Хоть не хвастает силою,
но на ней — тем не менее —
и заботы служебные,
и заботы семейные!
Все на свете познавшая,
все невзгоды прошедшая, —
остается загадкою
современная женщина!

…Ромео моего
пока что
не заметно…
Что ж,
подождем его.
Я очень
современна!..
Порой берет тоска:
ведь нужно быть, к примеру,
кокетливой
(слегка!)
и неприступной
(в меру!).

Все
успеваешь ты:
казаться беззаботной
и покупать
цветы
себе,
идя с работы.
Самой себе
стирать,
себе готовить ужин,
квартиру убирать
с усердием ненужным…

Подруге позвонить
замужней и счастливой,—
и очень мудрой
слыть,
быть
очень терпеливой.
Выслушивать слова
и повторять, не споря:
«Конечно,
ты права!
Мужья —
сплошное горе…»
И трубку положить
спокойно и устало.
И, зубы стиснув,
жить
во что бы то ни стало!

И маяться одной,
забытой,
как растенье.
И ждать очередной —
проклятый! —
день рожденья…
И в зеркало смотреть.
И все морщины
видеть.
И вновь себя
жалеть.
А чаще —
ненавидеть!..

Нести
свою печаль.
Играть с судьбою
в прятки.
И плакать
по ночам.
А утром
быть в порядке!
Являться в институт
и злиться без причины…

Ну,
вот они идут
по улице —
мужчины!
Красавцы на подбор
с достоинством
спесивым.
Самодовольный пол,
считающийся
сильным!
Как равнодушны
вы!
И как же вы
противны
изнеженные
львы!
Потасканные
тигры!
Глядящие
людьми,
стареющие телом…

Да где он,
черт возьми?!
И в самом деле,
где он?..

…«Скорая помощь» —
по городу, словно по полю!
Голос вселенской беды,
будто флаг, вознеся…
(Господи!
Может быть, что-то случилось
с тобою?!)
Улица вся обернулась.
И замерла вся.
Воплем тугим
переполнены сердце и память.
Он оглушает:
Успеть бы!
Успеть бы
Успеть!..
Вновь с телефонного диска
срывается палец!
«Скорая помощь»
пронзает застывший проспект…

Мир озирается.
Просит любовь о спасенье.
И —
до сих пор неподвластны толпе докторов,—
рушатся
самые прочные дружбы
и семьи.
А у певицы —
горлом не песня,
а кровь!
Голос несчастья над городом мечется снова…

Странно, что в эти минуты,
всему вопреки,
веришь
в извечную помощь
тихого слова,
В скорую помощь
протянутой доброй руки…

…Ну, приди же,
любимый!
Приди!
Одинокой мне быть
запрети.
Приходи, прошу,
приходи.
За собой меня
поведи…
Стрелки глупые торопя,
не придумывая ничего,
я уже простила
тебя —
повелителя своего.

Все обычно
в моей мечте,
Я .желаю —
совсем не вдруг —
быть распятою на кресте
осторожных и сильных
рук!
Чтобы стало нам горячо,
а потом — еще горячей!..

И уткнуться
в твое плечо.
И проснуться
на этом плече…

…Вот видишь,
тебя и любимым
назвать я успела!
Не надо бы —
сразу…
Ведь лучше —
когда постепенно.
Ведь лучше — потом,
лучше — после…
Любимый, послушай,
ведь лучше…

Но где я найду,
это самое
«лучше»?!
О, если бы знал ты, любимый,
как страшно и дико
давать о себе объявленье в газету:
«Блондинка,
вполне симпатичная,
добрая,
среднего роста…
Ее интересы:
домашний уют и природа.
Имеет профессию.
Ищет надежного друга…»

О, если бы знал ты,
как все это пошло!
И — трудно…
Порой, в темноте,
рассуждаю я очень спокойно:
пройдет одиночество это,
наступит — другое.
Настанет пора,
и закружатся
листья из меди.
В окошко мое постучит
одиночество
смерти.
Нет, я не пугаюсь.
Я знаю,
что время жестоко.
Я все понимаю.
И все принимаю.
Но только
тому одиночеству
я не желаю
сдаваться!

Хочу быть
любимой!
Живою хочу
оставаться.
Смеюсь над другими
и радуюсь дням и рассветам!
И — делаю глупости!
И — не жалею об этом!
Дышу и надеюсь…
О, господи,
как это больно!..
Ты видишь, любимый
я вот она —
вся пред тобою!..
Слова мне скажи!..
Ну, пожалуйста!
Нет больше мочи!..

Чтоб только — не молча,
не молча.
Чтоб только —
не молча!..
Слова говори мне,—
слова говори мне,—
любые!
Какие захочешь,—
чтоб только — не молча,
любимый!
Слова говори мне.
Без этого радость —
не в радость…

Скажи,
что со мной хорошо
И что я тебе нравлюсь.
Скажи,
что ты любишь меня!
Притворись на мгновенье!..

Соври,
что меня не забудешь.
Соври.
Я поверю.

…А может, просто
плюнуть и уйти?
И пусть
его
терзают угрызенья!..
(Ну-ну,
шути, родимая, шути!
Нашла ты славный повод
для веселья …)
Останусь,
чтобы волю испытать!..
Еще немного подождем.
Помедлим…

Ведь женщины
давно привыкли ждать.
Чего-чего,
а это мы умеем…

…Птицы спрятаться
догадаются
и от снега укроются.
Одинокими
не рождаются.
Ими после
становятся.

Ветры зимние
вдаль уносятся
и назад возвращаются.
Почему,
зачем, одиночество,
ты со мной
не прощаешься?

Пусть мне холодно
и невесело, —
все стерплю,
что положено…
Одиночество —
ты профессия
до безумия сложная!

Ночь пустынная.
Слезы затемно.
Тишина безответная…
Одиночество —
наказание.
А за что —
я не ведаю…

Ночь окончится.
Боль останется.
День
с начала закрутится…
Одинокими
не рождаются.
Одиночеству
учатся.