Константин Ваншенкин - Женщина за стеной. Лирика

Когда пурга мела, слепя,
В окне чернее антрацита,
Прооперировал себя
«По поводу аппендицита»

И, рану свежую зашив,
Живым из этой схватки вышел,
Кощунственно остался жив
И спал, уверенный, что выжил.

В своей действительной судьбе,
В трудах или на поле боя,
Лелей уверенность в себе, —
Самоуверенность — другое.

Все суетное разлюбя,
Характер свой познай в натуре,
Рассчитывая на себя.
Тем более в литературе.

Прошёл косолапо
Под низкий еловый шатёр.
Он в сказках растяпа,
Он в жизни силён и хитёр.

Он хищник породой,
Хозяин обширнейших мест.
Однако с охотой
Личинок и ягоду ест.

Мёд любит до стона,
Его он всему предпочёл.
Могучий сластёна,
В душе презирающий пчёл.

А склоны пологи.
Снежку подсыпает опять.
Он в тёмной берлоге
Великий любитель поспать.

Плати чистоганом
За то, чтоб увидеть весной,
Как рядом с цыганом
Он топчется в пляске смешной

Пред всей деревушкой,
А в цирке — боксёр и жокей,
На роликах, с клюшкой,
Под хохот играет в хоккей.

Не нужно быть богом,
Чего-то добиться дабы.
Обходится боком
Уменье вставать на дыбы.

Был голос у него размерен,
Когда, спокойно глядя в зал:
— Ну вот… Потом я был расстрелян,
Довольно просто он сказал.

— Но дождь прошёл, и на рассвете
Очнулся я, а невдали
В то время находились дети,
Я застонал — меня нашли…

Слова глубоко задевали,
И слушал, задохнувшись, зал,
Как он потом на сеновале
В бреду горячечном стонал.

Как шли из Пруссии и Польши
Составы — не порожняком!
Как он поправился и позже
В отряде стал подрывником.

Всё доложил он честь по чести,
И продолжался тот журнал,
И каждый, кто сидел на месте,
Немало нового узнал.

Про слаборазвитые страны
Подробно вёлся разговор.
Затем про творческие планы
Сказал известный режиссёр…

— Вернулся в городок,
А мне сказал наш завуч:
«Уже второй годок
Петрова вышла замуж».

И вся моя семья
Её не извинила, —
Мол, Танька-то твоя
Как подло изменила.

Шла, помню, у пруда
И вздрогнула сначала,
А подошла когда,
То так она сказала:

«Прости, дружок, меня,
Что не сдержала слово,
Но ведь не знала я,
Увидимся ли снова.

Моя, солдат, вина —
Не выполнила долга,
Но только ведь война
Тянулась больно долго…»

Не смог смириться я,
А всё ж не подал виду
И начал жить, тая
Ту горькую обиду.

Редактор был так важен
И всё-таки в ответ
Негромко молвил: —
Ваши Стихи увидят свет…

Он не назвал мне сроки,
Но я в секунду ту
Свои представил строки
На пристальном свету.

Над снежною равниной
Увидел белый свет,
Катящийся лавиной, —
Конца и края нет.

Слепящую стихию,
Не свет, что лишь в окне,
А свет на всю Россию, —
И жутко стало мне.

Повеет войною
От мирно сверкающих вод,
И над глубиною
Машины застопорят ход.

У Крыма под боком
Здесь гибли в волнах моряки.
В молчанье глубоком
За борт опускают венки.

В лучах этих летних
Венки принимает волна.
Мерцают на лентах
Былых кораблей имена.

…Вот так же крепчала
Волна четверть века назад.
Вот так же качала
Она бескозырки ребят.

Ночью веяло сыростью, лугом,
И, вступая в садов забытьё,
Я во тьме обострившимся слухом
Слышал сердце своё и твоё.

Непроглядною ночью глухою
Смутно видел свеченье лица.
Мои пальцы, встречаясь с тобою,
Были чуткими, как у слепца.

Тогда я молод был, раним,
Жизнь эту чувствовал всей кожей,
И познакомился с одним
Поэтом милостию Божьей.

Но он не возвращал долгов,
Он сплетничал, он напивался,
Он жалко обнимал врагов
И к сильным в дружбу набивался.

Кривясь, рассветы он встречал
И находил утеху в этом.
Но что-то вдруг в себе включал —
И озарялся сильным светом.

И в глубине его стиха
(Хотя уже довольно редко)
Блестела мокрая стреха,
Упруго вздрагивала ветка,
Прекрасным делался урод…

И догадался я в то лето:
После того, как он умрёт,
Другим останется лишь это.

Я жил в надеждах и в намётках,
От перемен в пяти шагах,
Тот молодой солдат в обмотках,
Мечтающий о сапогах.

Вся гимнастёрка побелела,
А на локтях круги заплат.
Но что идёт, как нужно, дело,
Готов был биться об заклад.

Нам сменят обмундированье
На скором грозном рубеже,
И — словно предзнаменованье —
Пилотки выдали уже.

Над землёю такой снегопад,
Что, хоть прежние помним уроки,
Не хватает машин и лопат,
Чтоб расчистить дворы и дороги.

Завалило скамью у пруда,
Замурована статуя в нише.
Провисают в полях провода,
Прогибаются плоские крыши.

И, привычен удерживать вес,
Сад фруктовый, разбитый рядами,
Белым снегом, упавшим с небес,
Отягчён, как земными плодами.

…Где тот день, потонувший в снегу,
Лишь недавним отмеченный годом?
Где тот мальчик, несущий, слегу —
Сбить нарост утолщённый над входом?

Где та женщина в белом платке,
Что прошла параллельно ограде
И, как сахар в парном молоке,
Растворилась в дневном снегопаде?..

Я углубился в лес,
Достойный похвалы.
Я видел высь небес
И круглые стволы.

Не в сказке — наяву! —
С тропинки сделал шаг
И прямо на траву
Я бросил свой пиджак.

Я зреньем был не слаб, —
Без напряженья сил
Лишь на другой масштаб
Его переключил.

Настроил по шкале
На ближний тот режим,
Когда мы на земле
И на траве лежим.

…Движением листа
Задетая щека.
У самого лица —
Строение жука.

И жизни слышный звон,
С которым, не устав,
Широкий взяв разгон,
Идёт её состав.