Николай Глазков - Избранные стихи

А когда третичный был период,
На земле был превосходный климат:
На любой поверхности земли
Дивные растения росли.

Мыслю я, жилось тогда отлично,
Но не вечны теплые деньки:
Наступил период четвертичный —
С севера спустились ледники.

Для теплолюбивой нашей флоры
Наступил зело жестокий век.
Тис с самшитом сгинули в ту пору…
Мыслю я: дурак был человек!..

Упустил по глупости и лени
Дни, когда жилось так хорошо:
В запоздалый век обледененья
Он, по Дарвину, произошел.

И, бедняги, мы на холод ропщем,
Но, когда возможность есть у нас,
Уезжаем к заповедным рощам
Для продленья лета на Кавказ!

Семен Семеныч возгордился,
Он стал влиятельным лицом.
Людей, с которыми учился
И по работе был знаком,
Не узнает. В чем дело? В том,
Что к лучшему он изменился:
Он прежде, как подлец, таился,
А стал открытым подлецом!

Величав и славен путь геолога,
Всюду новь, куда ни бросишь взгляд,
Но даются километры дорого,
И палатка вам не мармелад.

Покорять просторы тоже радостно,
Путь полярника — почетный путь,
Но вдохнуть мороз сорокаградусный -
Это вам не водочки хлебнуть.

Стать другой планеты новоселами —
Значит превзойти Колумбов всех,
Но возможна гибель невеселая,
И не гарантирован успех.

А стихи писать легко… Попробуйте!..
Все легко дается молодым.
Только убедился я на опыте:
Труд есть уголь, ну, а слава — дым!

Если в чем виноват, то исправлюсь,
Но скажу, что, как всякий поэт,
Я одним безусловно понравлюсь,
А другим, вероятно, нет.

Все эпохи и страны объеду,
Вспомню сотни стихов и поэм…
Разве были такие поэты,
Те, которые нравились всем?!

Нет таких! Но считать нам не нужно,
Что поэзия мира плоха:
Лишь читательским неравнодушьем
Измеряется сила стиха!

Светлее облака и снега
Сияет церковь на Нерли,
Краса двенадцатого века
И Володимирской земли.

Неповторимая такая
Стоит, из тьмы веков восстав,
Стоит и славится, вдыхая
Весь аромат медовых трав.

С лугов просторных обозрима,
Вблизи прекрасна и вдали,
Она стоит неотделимо
От Володимирской земли.

Стоит спокойно, величаво
И отражается в воде,
Краса Владимира и слава,
И нет такой другой нигде!

Вулкан, способный камни плавить,
Давным-давно отгрохотал.
Оставил он векам на память
Нагроможденье диких скал.

Здесь устремляет с моря в воздух
Свои утесы Кара-Даг,
И фантастически громоздок
Камней суровых кавардак.

Со всех сторон сияют бездны,
И если сверзишься с высот,
Внизу найдешь прием любезный
В тот самый свет, который тот!..

Но увлекает постепенно
Природы горной красота,—
Взбираюсь по скалистым стенам,
Чтоб высота была взята.

Карабкаюсь все выше, выше,
И мир вокруг меня растет,
Тот самый мир, который вижу
Я с черно-каменных высот.

Бесконечные дали
Каждым летом зовут.
Голос предков едва ли
Проявляется тут.
Просто травы, деревья,
Белый свет зеленя,
На просторы кочевья
Соблазняют меня.

В добрый вечер со светлой
Я прощаюсь Москвой,
Чтоб сменить быт оседлый
На быт кочевой,
Чтоб бродить по дорогам,
По лесам, по горам,
Словно в древнем далеком —
Нынче здесь, завтра там.

А живу я в двадцатом.
На помине легки
Кибернетика, атом,
Полупроводники.
Велики достиженья,
Всякий транспорт знаком,
Все же способ движенья
Мой любимый — пешком!

По тропинкам брожу я
В незнакомом краю
И отчизну большую
Постигаю свою.
Восхищаюсь, волнуюсь
И шагаю вперед —
И прошедшая юность
Мне навстречу идет.

Хочу сказать, что русский хлебный квас
Великолепно утоляет жажду.
И этим квас прекрасен без прикрас,
И с этим согласиться может каждый.

На опаленном поле потрудись —
Узнаешь, как испить кваску приятно!..
И почему ура-патриотизм
Квасным зовется, просто непонятно?!

Идем мы в лес, весенний весь,
Над ним сплошная синева.
Заметно зеленеет лес,
Под ним зеленая трава.
Трава права. Как радость дней,
Она, зеленая, растет.
Трава нова. Она новей,
Чем реактивный самолет!

Она под сводами ветвей
Подняться хочет на аршин.
Трава нова. Она новей
Кибернетических машин.
И через сотни тысяч лет
Она не устареет, нет!
Всегда останется такой
Великолепною травой!

Люблю тебя, когда весна,
Которой рад весьма.
Люблю тебя и золотой
Июльскою порой.

Люблю тебя, когда идет
Осенний нудный дождь
И наступает холод тот,
Который нехорош.

Люблю тебя, когда зима,
Которой не люблю:
Деревья мерзнут и дома,
И ветер, что сошел с ума,
Мне воет: «У-лю-лю!»

Но видит вешняя трава
Весеннюю зарю —
И ласковые все слова
Тебе я говорю!

Жил да был один товарищ,
Все равно когда и где.
Он, веселью предаваясь,
Оставлял друзей в беде.

И его в несчастье тоже
Позабыли все друзья.
Он воскликнул: — Это что же!
Где же дружба? Так нельзя!

Поехать надо нам на лоно
Природы,
Чтоб посмотрела ты влюбленно
На воды,
На берега, где дремлют травы,
Деревья,
Они достойны чести, славы,
Доверья!

Небеса перламутром,
А петух не пропел.
Вслед за вечером — утро,
Вместо ночи — пробел.

Небольшая утрата
Не печалит меня,
И поэтому рад я
Наступлению дня.

Когда ни свет и ни заря
Проснулся я, поэт,
Все разглядел без фонаря:
Была заря и свет.
И тишина. Такой нигде
Не слышал прежде, ибо
Мне было слышно, как в воде
Беседовали рыбы.

Закрыли светлый небосвод
Глухие облака:
Сильнее, чем любой завод,
Дымит, дымит тайга!
От пепла почернела вся
Прозрачная река.
Горят прекрасные леса —
Родимая тайга!