Коллектив авторов - Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2

Нева качает нежно истерзанные льдины —

Зимы самодержавной последние следы,

Нехитрый рай земной большой семьи утиной

И Космос, отражённый от плоскости воды.

На что потратить жизнь, когда осталось мало?

На деньги? На любовь? На ухарский кураж?

Вот и ещё одна минута пробежала,

Следы оставив – строчки, бессмысленную блажь!

На Волковском лежат отец и мать.

Я прихожу сюда восьмого мая,

Чтоб листья прошлогодние убрать

И погрустить, о счастье вспоминая,

И радость ощутить, что я жива,

Что праздник наступает долгожданный…

Под пенье птиц быстрей растёт трава,

Могильные нарциссы и тюльпаны...

Но размышлений прерываю нить,

Ведь навести порядок всё же надо —

Я с яростью выдёргиваю сныть,

Спасавшую родителей в Блокаду!

Отпустили зверька на волю —

В этом мы понимали толк…

Гранитный берег. Тёмная вода

С почти неуловимым блеском стали.

Признайтесь, дамы, вы же никогда

В руках живую мышку не держали!

Рывок весла – и медленно скользишь,

След оставляя, словно стих в тетради…

Кто видел, как плывёт вдоль борта мышь

С мольбою о спасении во взгляде?

Мир отражённый волнами дробя,

Ныряет меж кувшинок уток стая…

А кто героем ощущал себя,

Обычный женский страх превозмогая?

Дрожит полёвка мокрая в горсти,

В своё спасенье веря и не веря,

Живые глазки просят: «Отпусти!»

И как не отпустить на волю зверя?!

Сесть у Невы, прижаться к тёплой стенке,

Сквозь бахрому некрашеных ресниц

Воды бегущей серые оттенки

Предпочитать шуршанию страниц

И ощущать себя частицей света,

Проникшей, раздвигая темноту,

С напористым усердием поэта

В сознания чужого пустоту.

Скрывала тайны древняя планета

На берегах чужих далёких стран —

Живой, огромный, в переливах света

Мне в детстве снился Тихий океан.

Летел фрегат, с волнами дерзко споря,

Но под бесстрастный стук земных часов

Предел мечтаний сузился до моря

И ожиданья алых парусов.

Потом, устав от горьких поражений,

Несла надежды крохи на Неву,

И Северной Пальмиры отраженье

Корабль судьбы держало на плаву.

Пройдёт ещё лет двадцать или тридцать —

Под песню, что поёт весной вода,

Мне океан сверкающий приснится,

В котором остаются навсегда.

Как с бесприютной справиться тоской?!

Куда б ни шла, она плетётся рядом,

Касается просящею рукой,

Доверчивым окутывает взглядом.

Не отогнать ни словом, ни зонтом,

Не проявить болезненную жалость,

Впустив бродяжку в наш уютный дом...

Тоска вошла... За дверью я осталась!

Три драгоценности: ум, сердце и душа!

Я на твою не претендую душу.

Она под водку с килькой хороша,

А я диеты строгость не нарушу.

И сердце я в подарок не приму —

Пусть им владеет женщина другая.

Отдам же предпочтение уму,

Наивно в Вас его предполагая.

На полянке у лесной дороги

Вырос белый гриб в густой траве,

Не боясь, что попадёт под ноги

Женщине с платком на голове.

А другой, судьбой своей играя,

Вырос на огромном сгнившем пне,

Мир вокруг себя обозревая,

Первому кричал: «Везёт же мне!

Всё – источник радости и смеха

На земле, на пне и в вышине!»

Тяжкий звук шагов, как будто эхо,

В утренней разнёсся тишине.

Первый, хоть почти лишённый света,

Мне язык показывал, дразня...

Впрочем, он – фантазия поэта,

Но второй – в корзинке у меня.

От стужи защищалось лето

Кривыми саблями осок.

А там, за горизонтом где-то,

Маячил осени висок.

Крапива жгла нерасторопных,

А подорожник в силе сник,

Но округлились в бедрах копны,

И вылез к людям боровик.

Им продержаться надо малость, —

Взглянуть на мир и замереть,

Чтоб в ко́рнях сила удержалась

И жизнью выплеснулась впредь.

Завяли травы, – корни живы.

Не зря в холодном декабре

Земля им крепостью служила,

Верней, чем стража при дворе.

Зябнет солнце в голубой тиши,

Первой тучкой осени задето.

Жарко поработало всё лето,

Не забыть колосья-крепыши.

А теперь торопится домой

И глядит не так, а ведь, бывало,

У реки с мальцов штаны срывало,

В воду загоняя по прямой.

Шепчутся, сутулясь, облака,

Глядя на задумчивые листья,

И рябин окрашенные кисти

Обогреться тянутся к рукам.

Вспомнятся шальные соловьи,

А потом погасит осень свечи

И уйдёт, допев в последний вечер

Песни задушевные свои.

Бабье лето улетает в высь.

Что нам горевать, зачем сердиться?!

Вновь кукушка, заглянув нам в лица,

Щедро в мае отсчитает жизнь.

Слова родные собираю.

Коплю наследство сыновьям.

Слова – что крошки каравая

И ноты бесконечных гамм.

Мои запасы не богаты,

Но счастье близко, а пока

В них звуки – светлые сонаты,

Что в праздник льются в облака.

Отдельно слово можно взвесить —

И пустяковый будет вес,

Собрать же по российским весям,

То шар земной – их легче. Весь!

За словом бегаю, – мальчишка.

Ловлю, как бабочку, кричу.

Потом записываю в книжку

И в церкви жгу ему свечу.

Памяти Лены Горелкиной

Каким ты берегом уходишь,

Вода прозрачная в реке?...

А мне останется всего лишь...

Ракушка хрупкая в руке,

И голос, в небеса зовущий,

И то, что больше... не вернёшь,

Песок, без времени текущий

Меж пальцев, одолевших дрожь...

Подхватит дождь непрошеные слёзы,

Соединит с небесною водой,

И задрожат сочувственно берёзы

Над вечной человеческой бедой...

И растворится боль в объятьях леса,

В еловых лапах, колющих любя,

И станет вдруг светло и интересно.

Куда тропинка выведет тебя?..

Крадётся время по сугробам,

По первым листьям, по грибам,

Чтобы потом припасть к порогу