Коллектив авторов - Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2

Всё! Конец! Развожусь! Уезжаю!

Все мосты порублю и сожгу!

Вот ведь стерва попалась какая!..

Видеть больше её не могу!

Уходя, прибабахаю дверью,

Так что треснут и дверь и стена!

Говорят, за Торжком или Тверью

Есть забытая Богом страна.

В ней укроюсь от внешнего мира.

Прагматично с природой сольюсь.

От ходячего в юбке кумира

Я с усмешкою злой отрекусь.

Чтоб совсем не свихнуться без дела,

Буду свой обустраивать дом.

Постараюсь, чтоб женского тела

Даже запаха не было в нём.

И ушёл. И уехал. И дверью

Жахнул так, что считай, двери нет.

И пошёл, помешавшийся Тверью,

На вокзал – брать плацкартный билет.

Ну, и что получилось в итоге?

Я уехал не в Тверь, а к сестре.

Это, в общем, почти по дороге,

Но дешевле… в соседнем дворе.

И сестра, незамужняя сроду,

Приняла – всё же в доме мужик…

Не учла, что в прошедшие годы

Я работать по дому отвык.

Что обычно, вернувшись с работы,

На диване с газетой лежу.

Если где-то испортилось что-то,

Я упорно туда не гляжу.

Образ жизни мой, видимо, вскоре

До печёнок сестрицу достал.

Поначалу случайные ссоры

Перешли в перманентный скандал.

Я, признаться, её понимаю,

За скандалы её не кляну,

Но всё чаще с тоской вспоминаю

Нашу дачу, квартиру, жену…

Бесконечно, особенно ночью,

Эротичные мучают сны.

И я вижу, как будто воочью,

То коленки, то спину жены.

И теперь не Торжком и не Тверью,

А женой наполняю мечты.

Я готов реставрировать двери

И уже воздвигаю мосты.

По утрам, не успею проснуться,

Шлю подарки и письма пишу,

И уже мне позволить вернуться

Обещают, когда заслужу.

Разбилось зеркало. В осколках тротуар.

А в них калейдоскопом – мельтешенье —

Теней и красок праздничный базар,

Обрывки моментальных отражений.

Мелькают руки, сумочки, плащи,

Портфели, джинсы, туфельки, корзины —

И тут уж понапрасну не ищи

Доступной пониманию картины.

Здесь всё в лоскутьях, всё и вкривь и вкось,

Сплелось, смешалось: небо, вещи, лица —

Сплошное буйство пятен и полос,

Но целым ничему не отразиться.

Таким вот люди постигают мир

Через осколки собственного взгляда.

И видят только крохотку громады

Из личных дач своих, машин, квартир.

Но вот, заветной мыслью одержим,

Придёт сюда мудрец, осколки сложит,

И в зеркале весь мир увидеть сможет,

И обо всём поведает другим.

Я верю – летопись России

В скрижали наши вековые

Не до конца занесена.

Народа дух неукротимый

Сокрыт внутри.

Неотвратимо

Воспрянет спящая страна!

Я верю – мысли светлый гений

Рассеет сумрак заблуждений,

И мир увидит наяву

Неисчервлённую свободу

В руках Великого народа.

И этой верой я живу.

Я рада – мой гостеприимный дом

Вас радует не блеском и изыском,

А теплотою дней, прошедших в нём

В кругу ушедших дорогих нам близких.

Я расставляю старый мой сервиз

На скатерти, подаренной свекровью,

И красное вино, как лучший приз,

В стаканах отливает тёмной кровью.

Вы слышите родные голоса

И видите знакомые вам лица.

Земных богатств дарю вам чудеса

И предлагаю ими насладиться.

Гость каждый, посетивший этот дом,

Мне дорог – этот дом ему стал близок,

И я живу в сиянии улыбок,

Преподнесённых мне за дружеским столом.

Держу в руках я не синицу,

Я сокола держу в руках,

Я знаю: этой гордой птице

Парить достойно в облаках.

Я сокола рукою грею,

Слова шепчу и слёзы лью

И, удержать его не смея,

Простору неба отдаю.

Он не зовёт меня с собою,

Уже он к звёздам на пути,

А я шепчу ему – прости,

Не суждено нам быть с тобою!

Памяти Владимира Шеремет

Они погибли в ту войну

Как воины, по сути – дети,

Из пекла боя – в тишину,

Не добежав в двадцатилетье.

И приняли они тот бой,

Лет недожитых не считая,

Победе проложив собой

Дорогу в незабвенность Мая.

Из них никто встать не успел,

Ни даже просто крикнуть: «Мама!...»

Таков солдатский был удел —

Лицом к врагу, вперёд и прямо.

Их души детские взошли

Звезда́ми красными: на нивах,

Вдоль всех дорог родной земли

И возле речек торопливых.

Потомок! Поклонись им низко,

Пусть память станет обелиском

На тех могилах безымянных

В родной стране и в дальних странах.

Нечаянность сюжета одного

Так очевидна и неоспорима,

В порыве ветра женщина шла мимо

Дубов летящих – в полотне Коро.

Но это мне – восторженному духу —

Струной звенящей с листьями взлетать,

А женщина, скорей всего, старуха,

Хотела перед ветром устоять.

Наклон вперёд – упрямо, жёстко, грубо,

И юбка – парус, главное – успеть.

О, стойкая бретонка, эти губы —

В столетьях отвердевшая камедь!

Умерь свой шаг и подожди немного.

Чуть отдышись, уж близится рассвет.

Листва густа, и не видать дороги,

Меня услышь – я твой теряю след…

Когда октябрь, как плачущий Пьеро,

А сердце – словно одряхлевший лапоть,

Мне хочется открыть альбом Коро —

Рассматривать и размышлять, и плакать.

Нет, не умрёт, нетленно будет небо

И те сердца, что вновь и вновь горят,

И этот аромат кусочка хлеба,

И дочки взгляд, ах, что это за взгляд!

Все дети верят, что бессмертны мамы,

Бессмертны игры, птицы и цветы.

Они порой бывают так упрямы —

В защите помыслов небесной чистоты.

И снова вспомнилась блокада:

С лица земли сметённый дом,

Солдат, вернувшийся из ада

Стоит над белым пустырём…

И огляделся, и не сразу

Походный «сидор» развязал,

И все нехитрые припасы

Рукам протянутым раздал.

Несу, не ем краюху хлеба —

Свой первый хлеб несу домой!

Он в руки мне не манной с неба —

Солдатской вложен был рукой.

Лишь мать заплакала тихонько

В линялый кутаясь платок,

И приговаривала только,

Мол, всё потом поймёшь, сынок.

И не был горек хлеб тот горький,

Тот хлеб военного пайка,

Но помню вкус шершавой корки