Коллектив авторов - Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2

Пахнет детством в чистом поле —

Мёдом, скошенной травой…

Тётя Оля, тётя Оля!

Вновь увижу ли живой?

Вряд ли ждёт меня картошка

На загнётке в чугуне,

И не вылезет в окошко

Друг в отцовском зипуне.

Нет в саду осеннем вишен,

Во дворе – курей, утят,

Петушиный крик не слышен,

Половицы не скрипят.

Половик, побитый молью,

В будке – пса протяжный вой…

В се́нях вижу тётю Олю

Постаревшей, но

Живой.

В небе над Ладогой вешний журавль.

Зарево. День на исходе.

В белые ночи войду, как корабль

В тихую гавань заходит.

Молча присяду у кромки воды

Возле заснувшего сада…

Белые ночи, Нева и сады —

Большего счастья не надо.

Я видел кинофильм одной страны,

которая почти не воевала,

которая смеялась, танцевала,

пока мы задыхались от войны.

Я видел кинофильм одной страны, —

чтоб как-то отразиться ей в эпохе,

она сегодня собирает крохи,

которые кидала в пасть войны.

Вот эпизод: откопана винтовка.

Вот эпизод: наклеена листовка,

вот на дорогу брошено бревно…

Похоже всё, отснято очень ловко,

всё вспомнено, раздуто, зачтено.

Я не хочу обидеть их народа,

но если всё припомнит мой народ,

то будет фильм длиной в четыре года,

где страшен правдой каждый эпизод!

Тишины сосновая округа.

Солнце ходит на могиле друга.

Подожгло рябинку, как свечу.

Третий год разлука и разлука…

Я привык. Я больше не кричу,

не зову. Поверил. Всё напрасно.

И душа смирилась и согласна.

И теперь я даже не хочу

вспоминать застолья и дороги,

повторять над ним его же строки, —

боль такая мне не по плечу.

Постою… как будто на пороге,

в горле ком солёный проглочу…

Мы поднялись в атаку на рассвете

Навстречу смертоносному огню.

Я ничего страшней не знал на свете

И до сих пор всё в памяти храню.

Снаряды рвались с грохотом и воем

То вдалеке, то будто бы во мне.

Казалось, что погибло всё живое

На этой трижды проклятой войне.

Кольнуло в бок, но я, крича подранком,

Вдруг осознал, что выстоять могу.

И побежал вперёд за грузным танком,

Обманывая пули на бегу…

Я вижу:

В детстве дорогом —

Мой дед кроит ножом горбушки,

И говорит,

Светясь лицом:

«Держите,

Дети,

Поцелушки!»

Мы бережно тот хлеб берём,

И истово к губам подносим…

Съедим и…

Снова хлеба просим…

И пахнет солнцем отчий дом.

А годы – словно санки с горок…

Ну, кто сказал, что мы стары?

Ведь нам всего чуть-чуть за сорок

От нашей свадебной поры.

Я вновь у памяти, как пленный,

О юных днях слагаю стих,

Когда казалась нам Вселенной

В ночи скамейка на двоих.

Опять я там, в таёжном мире,

Где повстречались две судьбы…

Где на любовь благословили

Нас «Красноярские столбы».

Там – годы юности благие…

Им век светиться, как огням.

И пусть живёт в нас ностальгия

По тем давно-давнишним дням.

С осенних туч на чёрном парашюте

Ночь опустилась к моему окну.

И я опять в объятьях тихой жути,

Опять у одиночества в плену.

Весь мир уснул – все от забот устали,

В безмолвии покой свой обрели.

Лишь я и ночь – вдвоём на пьедестале

Вращающейся медленно Земли.

Серьёзнейшие ражие карелы

Да в нафиксатуаренных усах.

Проборов свежевыбритые стрелы —

Чтобы на фото не попасть впросак.

А рядышком – ядрёные карелки,

Упруги, но нисколько не толсты.

И можно смело ставить по тарелке

Туда, куда прикидываешь ты.

Да ребятишек шаловливо-кротких

На корточки присевший прыткий строй:

Тебе – и мореплаватель, и плотник,

А хочешь – академик и герой.

Бокастые пятнистые коровы

Пожёвывают спелые холмы,

И я не знаю, от какой хворобы,

На том же месте подыхаем мы?!

До самых майских праздников не тая,

Вцепился снег в помятые поля…

И дело ль мне до Штатов и Китая?! —

Я размышлял по слякоти руля.

Кружится северная вьюга,

как саван безысходен снег.

Россия. Ночь. Медвежий угол.

И на исходе чёрный век.

Люблю простое – хлеб да сало,

морозный дух седой зимы.

Но что в наследство нам осталось?

И что ж другим оставим мы?

Как птахе – мне присуще пенье.

Так неужели после нас

останется лишь запустенье,

безликость лиц, угрюмость глаз?

И всё-таки зима не вечна!

Мы ждём рассвет. Мы ждём весну —

ведь снег, летящий мне навстречу,

даст жизнь грядущему зерну!

С прискоком весело и споро

промчался дождик у берёз.

Ах, день Победы, День, в котором

есть привкус горечи и слёз.

Прошли все мыслимые сроки,

но по весне и в листопад

ещё с надеждой на дороги

старухи древние глядят.

Ещё, когда грохочут грозы,

тревожны души и сердца,

ещё не выплаканы слёзы

у всей России до конца.

Нет, не в этом твоя материнская сила,

Что рубашечки наши стирала и шила,

Что ладони в работе сводило до боли —

Это только твоя материнская доля.

Вспоминаю тебя в партизанских обозах,

Ты скрывала от нас набежавшие слёзы.

Помню день роковой – и отца вдруг не стало,

Только туже платок ты тогда завязала.

Вот таким мне запомнился образ твой милый.

Верно, в этом и есть материнская сила.

Да, на земле я только гость,

Моё дыхание слилось

Со всем, что дышит и живёт,

Что в мыслях и в душе поёт.

Пока живу я на земле,

Хочу для всех светить во мгле,

Чтоб каждый знал, кого ценить,

Кого лелеять и любить.

Ты тоже гость, как все мы здесь:

Волнуйся, если сердце есть.

Мой друг,

Всегда,

В большом и малом,

В наш,

Склонный к переменам, век, —

Не изменяйте идеалам, —

Будь то хоть Бог,

Хоть человек!

А то становится противно