Альфред Теннисон - Волшебница Шалотт и другие стихотворения

When cats run home and light is come,
And dew is cold upon the ground,
And the far-off stream is dumb,
And the whirring sail goes round,
And the whirring sail goes round;
Alone and warming his five wits,
The white owl in the belfry sits.

When merry milkmaids click the latch,
And rarely smells the new-mown hay,
And the cock hath sung beneath the thatch
Twice or thrice his roundelay,
Twice or thrice his roundelay;
Alone and warming his five wits,
The white owl in the belfry sits.

Когда домой бегут коты,
И свет еще не стал теплом,
И ветер шевелит листы,
И мельница скрипит крылом —
И мельница скрипит крылом,
Одна, в броне своих обид,
Сова на колокольне спит.

Когда звенит надой в ведре,
И щелкает бичом пастух,
И сеном пахнет на дворе,
И в третий раз поет петух —
И в третий раз поет петух,
Одна, застыв, как нежива,
На колокольне спит сова.

Move eastward, happy earth, and leave
Yon orange sunset waning slow:
From fringes of the faded eve,
O, happy planet, eastward go;
Till over thy dark shoulder glow
Thy silver sister-world, and rise
To glass herself in dewy eyes
That watch me from the glen below.

Ah, bear me with thee, smoothly borne,
Dip forward under starry light,
And move me to my marriage-morn,
And round again to happy night.

Крутись к востоку, шар земной! —
Спеши вперед, а не назад,
Оставив гаснуть за собой
Пустой оранжевый закат, —
Покуда над твоим плечом
Не замерцает сквозь эфир
Другой, отрадно кроткий, мир
Своим серебряным лучом.

Волшебный шар, неси меня
Сквозь звездный, пенистый прибой
К рассвету свадебного дня
И к брачной ночи голубой.

You must wake and call me early, call me early, mother dear;
To-morrow ’ill be the happiest time of all the glad New-year;
Of all the glad New-year, mother, the maddest merriest day;
For I’m to be Queen o’ the May, mother, I’m to be
Queen o’ the May.

There’s many a black black eye, they say, but none so bright as mine;
There’s Margaret and Mary, there’s Kate and Caroline:
But none so fair as little Alice in all the land they say,
So I’m to be Queen o’ the May, mother, I’m to be
Queen o’ the May.

I sleep so sound all night, mother, that I shall never wake,
If you do not call me loud when the day begins to break:
But I must gather knots of flowers, and buds and garlands gay,
For I’m to be Queen o’ the May, mother, I’m to be
Queen o’ the May.

As I came up the valley whom think ye should I see,
But Robin leaning on the bridge beneath the hazel-tree?
He thought of that sharp look, mother, I gave him yesterday, —
But I’m to be Queen o’ the May, mother, I’m to be
Queen o’ the May.

He thought I was a ghost, mother, for I was all in white,
And I ran by him without speaking, like a flash of light.
They call me cruel-hearted, but I care not what they say,
For I’m to be Queen o’ the May, mother, I’m to be
Queen o’ the May.

They say he’s dying all for love, but that can never be:
They say his heart is breaking, mother — what is that to me?
There’s many a bolder lad ’ill woo me any summer day,
And I’m to be Queen o’ the May, mother, I’m to be
Queen o’ the May.

Little Effie shall go with me to-morrow to the green,
And you’ll be there, too, mother, to see me made the Queen;
For the shepherd lads on every side ’ill come from far away,
And I’m to be Queen o’ the May, mother, I’m to be
Queen o’ the May.

The honeysuckle round the porch has wov’n its wavy bowers,
And by the meadow-trenches blow the faint sweet cuckoo-flowers;
And the wild marsh-marigold shines like fire in swamps and hollows grey,
And I’m to be Queen o’ the May, mother, I’m to be
Queen o’ the May.

The night-winds come and go, mother, upon the meadow-grass,
And the happy stars above them seem to brighten as they pass;
There will not be a drop of rain the whole of the livelong day,
And I’m to be Queen o’ the May, mother, I’m to be
Queen o’ the May.

All the valley, mother, ’ill be fresh and green and still,
And the cowslip and the crowfoot are over ail the hill,
And the rivulet in the flowery dale ’ill merrily glance and play,
For I’m to be Queen o’ the May, mother, I’m to be
Queen o’ the May.

So you must wake and call me early, call me early, mother dear,
To-morrow ’ill be the happiest time of all the glad New-year:
To-morrow ’ill be of all the year the maddest merriest day,
For I’m to be Queen o’ the May, mother, I’m to be
Queen o’ the May.

Мама, рано, очень рано завтра дочку разбуди —
Завтра будет день счастливый, завтра радость впереди:
Нету дня в году чудесней, веселее нету дня:
Королевой мая, мама, завтра выберут меня.

Много черных глаз в округе, но моих яснее нет.
Хороши и Клэр, и Мэри, есть и Марджори, и Кэт.
Но — твердят — малютка Элис расцвела, красой маня…
Королевой мая, мама, завтра выберут меня.

Мама, сплю я крепко-крепко, так что, мама, ты смотри,
Разбуди меня пораньше, лишь забрезжит свет зари.
Надо мне набрать букетов на лужайке у плетня:
Королевой мая, мама, завтра выберут меня.

Угадай, кто первым встретил меня утром за мостом?
Робин ждал меня в тенечке под ореховым кустом.
Не забыл он, как вчера я хмурилась, его дразня, —
Королевой мая, мама, завтра выберут меня.

Мама, я была вся в белом, в белом с головы до пят,
Проплыла, как призрак, мимо, не заметив его взгляд.
Говорят, мол, я жестока — не страшна мне болтовня:
Королевой мая, мама, завтра выберут меня.

От любви — твердят — он чахнет, только мне его не жаль.
У него разбито сердце, ну а мне что за печаль?
Парни бравые сбегутся, красоту мою ценя, —
Королевой мая, мама, завтра выберут меня.

Мама, вместе с крошкой Эффи завтра тоже приходи,
Как я стану королевой, мама, завтра погляди.
Соберется вся округа в честь торжественного дня.
Королевой мая, мама, завтра выберут меня.

Ветви жимолости свили нам беседку у ворот,
Сладкий запах горицвета над полянами плывет,
А калужница — как брызги золотистого огня.
Королевой мая, мама, завтра выберут меня.

Мама, ветерки гуляют над притихшею травой,
И сияют ярче звезды в небесах над головой.
Небо завтра будет ясным, радость праздника храня.
Королевой мая, мама, завтра выберут меня.

Завтра, мама, дол зеленый будет свежестью омыт,
Первоцветы запестреют на холмах среди ракит,
Заблестит под ярким солнцем речка, весело звеня,
Королевой мая, мама, завтра выберут меня.

Так что, мама, очень рано завтра дочку разбуди —
Завтра будет день счастливый, завтра радость впереди:
Завтра будет день чудесный — нету радостнее дня:
Королевой мая, мама, завтра выберут меня.

It is the miller’s daughter,
And she is grown so dear, so dear,
That I would be the jewel
That trembles in her ear:
For hid in ringlets day and night,
I’d touch her neck so warm and white.

And I would be the girdle
About her dainty dainty waist,
And her heart would beat against me,
In sorrow and in rest:
And I should know if it beat right,
I’d clasp it round so close and tight.

And I would be the necklace,
And all day long to fall and rise
Upon her balmy bosom,
With her laughter or her sighs,
And I would lie so light, so light,
I scarce should be unclasp’d at night.

У мельника славные дочки.
И так мне одна дорога, дорога,
Что я бы хотел ее щечки
Коснуться, как эта серьга.
Меня бы укрыла волнистая прядь,
И милую шейку я мог бы ласкать.

Вокруг ее нежного стана
Хотел бы я быть пояском,
Чтоб сердце ее непрестанно
Со мной говорило тайком.
И знал бы я, верно ли бьется оно,
То нежной печалью, то счастья полно.