Пауль Целан - Говори и ты

Ты, тогда.
Ты с бледной,
раскушенной завязью.
Ты в потоке вина.

(Не так ли — и нас
отпустил ход этих часов?
Пусть,
хорошо, что мимо умерло твоё слово.)

Молчанье, как варёное золото, в
обугленных, обугленных
руках.
Пальцы, тоньше дыма. Как венцы, венцы воздуха
на — —
Большие. Серые. Следов не
имущие.
Цар-
ские.

Это уже не
та
на время опущенная
с тобою в твой час
тяжесть. Эта
другая.
Это вес, отстраняющий пустоту,
что ушла бы с
тобой.
У него, как у тебя, нет имени. Может быть,
вы — одно. Может быть,
и меня ты однажды назовёшь
так.

Тому, кто встал перед дверью, однажды
вечером:
ему
я открыл своё слово —: я
видел, как он засеменил к подменышу-
полу-
мерку, к
брату, рождённому в измаранном
сапоге пехотинца,
брату с кровавым
бого-
удом, к
щебетуну.
Рабби, проскрежетал я, рабби
Лёв {10} 10 Йехуда Лёв Бен Бецалель (1525–1609), талмудист, алхимик, математик, раввин пражского гетто. По легенде, создал глиняного великана, Голема, для защиты общины от бед, в том числе — от погромов. Чтобы оживить Голема, ему в рот нужно вложить шем (магическое слово в амулете). :

Этому
обрежь слово,
этому
впиши живое
Ничто в душу,
этому
раздвинь два
увечных пальца в спаси-
тельное благословение.
Этому.

. . . . . . . . . . . .
И захлопни дверь заката, рабби.

. . . . . . . . . . . .
И распахни дверь рассвета, ра- —

В миндалине — что ждёт в миндалине?
Ничто.
Ничто ждёт в миндалине.
И ждёт там, и ждёт.

В ничто — кто ждёт там? Царь.
Там царь ждёт, царь.
И ждёт там, и ждёт.

Прядь у еврея не поседеет.

И твой глаз — куда ждёт твой глаз?
Твой глаз у миндалины ждёт.
Твой глаз, он ждёт у ничто.
Ждёт у царя.
И ждёт так, и ждёт.

Прядь людей не поседеет.
Пустая миндалина царски синеет.

Прильнув щекой к Никому —
к тебе, жизнь.
К тебе, обретённая обрубком
руки.

Вы, пальцы.
Далеко, в пути,
на перекрёстках, нечасто,
отдых на
освобождённых фалангах,
на
пылевой подушке Однажды.

Одеревеневший сердечный запас:
едва тлеющий
любви, лампады служитель.

Малое пламя половинчатой
лжи пока ещё есть в той
или этой
скоротавшей в бессоннице ночь пóре,
к которой вы прикасаетесь.

Наверху звон ключей,
в дереве
дыханья над вами:
последнее
слово, на вас поглядевшее,
теперь должно остаться и быть наедине.

. . . . . . . . . . . .
Прильнув щекою к тебе, обрубком
руки обретённая
жизнь.

Двудомный {12} 12 У двудомных растений женские цветки находятся на одних, мужские — на других особях, чтобы избежать самоопыления. , ты вечен, ты не-
обживаем. Потому
мы строим и строим. И потому
оно продолжает стоять, это
жалкое ложе, — под ливнем
оно стоит.

Иди, любимая.
То, что мы ляжем здесь,
станет перегородкой —: Ему
тогда достанет себя самого, вдвойне.

Позволь ему, он
станет цел из половины
и сноважды половины. Мы,
мы постель в ливне, да
придёт он и насухо нас переложит.

. . . . . . . . . . . .
Он не придёт и насухо нас не переложит.

Растущая
серость камня.

Серый, без-
глазый, ты, каменный взгляд, с тобой к нам
вышла земля в человеческом образе
на дорогах тёмно- и белопустынных,
вечером, перед
тобой, расщелина неба.

Отвергнутое, свезённое погрузилось
за сердечную спину. Морская
мельница стала молоть.

Светлокрылая, ты висела, утром,
между дроком и камнем,
малая пяденица {14} 14 Бабочка из семейства Phalaenidae. .

Черны, цвета
филактерий {15} 15 Филактерии (гр., на иврите — тфилин) — ритуальный предмет в иудаизме, футляры для списков с Торы. Филактерии накладываются на голову и левую руку выше локтя для совершения молитвы. , таковы были вы,
вы, вторящие
молитве стручки {16} 16 Плоды дрока — чёрные стручки. .

Что случилось? Камень из глыбы.
Кто проснулся? Я и ты.
Речь и речь. Со-звёзды. При-земли.
Нищи. Открыты. Родны.

И куда ушло? В недозвучие.
С камнем и нами ушло двумя.
Сердце и сердце. Тяжко везучие.
Тяжелее став. Легче живя.

И числа были
вотканы в
бесчисленность. Одно и тысяча и
то, что шло перед и после,
были больше себя, меньше, вы-
зревшее и
за- и рас —
колдованное, превращённое в
пускающее ростки Никогда.

То, что было забыто, хваталось
за то, что нужно забыть, части земли, части сердца
плыли,
тонули и плыли. У Колумба
без —
временник в глазу, мать —
цветок,
он убил мачту и парус. Всё уходило в путь,

свободное,
тянулось к открытиям,
роза ветров отцветала, лепестки
опадали, мировой океан
цвёл гроздьями, появлялся на свет, в чёрном свете
росчерков диких штурвалов. В гробах,
урнах, канопах {17} 17 Канопы — древнеегипетские сосуды для хранения внутренних органов, извлечённых из тел при мумификации.
проснулись детки
Яшма, Агат, Аметист — народы,
роды и племена {18} 18 Исх. 28:19. , слепое

Д а б у д е т

связалось в
змееголовые свобод —
снасти —: в
узел
(и пере- и противо- и много- и дважды- и ты-
сячеузел), которым
приплод хищных звёзд
с глазами мясопустных ночей считал в бездне
бук-, бук-, бук —
вы, вы.

Ты можешь меня, не стесняясь,
угощать снегом:
сколько раз я, плечом к плечу,
шагал с тутовым деревом через лето,
столько раз кричал его самый юный
листок.

Разъедена тем, что не снилось,
страна хлеба, исхоженная без сна, насыпает
гору-жизнь.