Владимир Корвин-Пиотровский - Поздний гость. Стихотворения и поэмы

Он прав. Судьба, насмешливая ведьма,
Ко мне суровей, чем к нему. Всю жизнь,
Всю жизнь так яростно мечтать о троне —
И не подняться выше двух ступеней…
О, так желать!
Ребенок пятилетний,
Предпочитающий венцам и тронам
Колени няньки и игру в лошадки, —
Король. А я всё жду, всё жду — и тщетно.
Считаю дни и годы, и надежды,
И мелкой знати низкие поклоны,
И челяди почтительные взгляды,
И знаю — всё мираж. Болотный призрак —
И эта власть, убогие лохмотья
Ненастоящей мантии, что милость
Обычая мне щедро подарила, —
Она томит и жжет, как оскорбленье.
Желать как я! Дышать одним желаньем,
Все радости угрюмо запереть
В глухой сундук несбыточных расчетов
И, медленно слоняясь по углам,
Однажды ночью сердце окровавить,
Зарезать жалость цепкую и труп
Для любопытных опытов припрятать —
И всё затем, чтоб, выгорев дотла,
Золу души развеять по дорогам,
Которые открыты для других.
Да, может быть, пока я размышляю,
Друг всех бродяг, болтливый идол черни,
Филипп, ублюдок жалкий и лукавый,
Подсчитывает спорные права
И точит волчьи зубы на корону.
Она уже заметно покачнулась,
Вся в трещинах и в дырах. Первый ветер —
И полетит она бесславно в пропасть;
О, власть детей всегда полузаконна, —
Ведь у ребенка руки слишком слабы,
Чтоб в мяч играть свинцовой головой.
В такой игре — он лишь помеха, петля,
Сучок, который — должно растоптать,
Чтоб в дикой скачке конь не оступился…
Готов ли я? Свой замысел немой,
Как мать дитя, я выносил под сердцем;
Случайности предусмотрел и вычел.
Из всех друзей я выбрал только двух —
Расчет и точность. Эти не изменят.
Переступлю. Клеймо цареубийцы
Не жжет чела, венчанного короной —
Вот, за стеной, так невозможно близко,
Он сладко спит, и в карусели сна
Веселые игрушки оживают
Для новых игр, — а в детском горле бьется
И словно пляшет молчаливый призрак
Кровавых пальцев, судорогой сжатых…
Лишь дверь одна меж этим сном и мною!
Я весь в поту. В висках холодный скрежет.
И ноги ослабели.
(Подымается по лестнице)
Пять ступеней
Не в силах я перешагнуть. Как будто
Уже совсем решился.
Полно, полно, —
Спокойствие. Есть логика добра
И право зла. Жестокий узел долга
Их часто связывает вместе. Что ж,
Стяну узлы, и эта дверь за мною —

Ну-с, милый принц. Я выжал на досуге
Такой софизм из ваших поучений,
Клянусь Венерой… Впрочем, где же он?
Ага, должно быть, там, у ангелочка
В опочивальне. Вот же, я недаром
Всегда твердил, на каждом перекрестке,
Что у бедняги сердце золотое:
Червонец. Даже два червонца. Что?
Я не скуплюсь. Он добр — я щедр.
Мы квиты.

Ты просто стар и глуп, Иеремия,
И даже шутки умной не способен
Хоть вызубрить, как школьник, наизусть.
Суди нас Бог, — но, кажется, тебе
Пора бы о душе подумать толком.

Нам ум не чужд. Но глупость лишь одна
Назло уму назойливо умна.
Недурно, что? Вы завтра же Филиппу
Такую точно шутку сочините.
Ведь принц Филипп — Лукулл-от-каламбура,
И, может быть, светлейшая Мария
Рукоплескать вам станет за экспромт?
Красавица давно неравнодушна
К моим орехам в вашей скорлупе…
Однако? Ваша милость будто маску
Переменить успели? Вот потеха!
На вас лица нет — Правда, — вы бледны,
И даже губы криво посинели.
Иль мне мерещится. Великий Боже!
Ваш лоб в крови… Возможно ли? И руки…
Чья эта кровь?

Твоя, твоя, несчастный.

О, умираю!

Стража, гей, на помощь!
Сюда, ко мне!

Предательство, измена!
Король убит. Настигнутый убийца
Еще хрипит. Подосланный Филиппом,
Он это имя с кровью изрыгает…
Вы слышите? К оружию, к отмщенью!

Что он сказал? Король уже в соборе?
Идет сюда?

Здесь, хоть убей, не слышно.
Поверите ль? Я три часа стою,
Но с каждым часом новые подходят
И норовят, без правил и без чести,
Протиснуться на первые места.

Да, нечего сказать, хорош обычай, —
Ни к возрасту теперь, ни к положенью
Весь этот сброд не знает уваженья.

Послушайте, куда вас прет нечистый?
Вы этак мне все юбки оборвете!

Ну, тетка, не греши, скажи спасибо, —
Когда еще найдешь ты лучший случай
Товар лицом народу показать?

Каким лицом? Небось, у ней двойник!

Молчи, щенок. Ты, кажется, забыл,
Что тот двойник тебе родня отчасти?
Давно ли ты прыщом, мошенник, был
У матушки на этой самой части?
Эй, говорю, закройся, постыдись,
Хоть при честном народе не зудись.

Так, так его. От этих цеховых
Одно лишь зло для мертвых и живых.

Заткни фонтан. И как не стыдно, право,
В подобный час, и на виду собора…

Тсс… говорят…

Ты сам бы помолчал.

Внимание, внимание! Герольд!

…И совершив обряд коронованья,
Его величество, король, изволит
В знак милости явиться пред народом.

Король, король!

Да здравствует король!

Благодарю, мой доблестный народ.

Господь и долг мне ныне возложили
На голову священную корону
И с нею бремя королевской власти.
В жестокий час сердечных испытаний
Я унаследовал бразды правленья.
Еще ни разу летопись злодейств
Не омрачалась горшим преступленьем…
Но Бог помог злодея обнаружить, —
Раскаяньем и муками томим,
Подосланный убийца перед смертью
Успел назвать другое имя. Вы
Уж знаете, кто истинный виновник.
Вы знаете, кто злобному шуту
Вложил кинжал в дряхлеющие пальцы,
Чтоб с помощью кощунственного сброда
Насильственно престолом овладеть.
Филипп, Филипп! Когда-нибудь Господь
За эту кровь младенческую взыщет…
Но скорбь — отцу, а государю — долг, —
Помолимся ж, чтоб праведный судья
Наставил нас на подвиг управленья
И претворил отцовскую печаль
В веселье подданных. И пусть отныне
Мне будет сыном добрый мой народ.