Николай Тарусский - Знак земли: Собрание стихотворений
- Название:Знак земли: Собрание стихотворений
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Водолей
- Год:2012
- ISBN:978–5–91763–097–7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Николай Тарусский - Знак земли: Собрание стихотворений краткое содержание
В настоящем издании впервые собраны под одной обложкой стихи Николая Алексеевича Тарусского (наст. фам. Боголюбов; 1903–1943). Малозаметный (или сознательно выдерживающий дистанцию) участник литературной жизни 1930-х гг., врач, путешественник, охотник, рыболов, Тарусский был поэтом редкого у нас тематического спектра: в его внешне невозмутимые описания природы вплетены эсхатологические проекции, выраженные скупым и звучным стихом. Часть стихотворений печатается впервые.
Знак земли: Собрание стихотворений - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
5. Знак Москвы
И разом – опять как было.
Лампадки.
Иконы.
Сонь.
Огромная тень сидельца
Стоит на густой стене.
Матрос веселел:
«Словцо-то!
Эх, тульскую бы гармонь,
Да я б их плясать заставил
И кланяться в ноги мне!»
Матрос веселел:
«Словцо-то!
Петушье!
С горчичкой!
Эх!
Да я б их плясать заставил,
Да я б их!..»
И в переверть
Пошел-пошел каблуками
Колоть-колоть орех,
С пристуком,
С огнем,
С присвистом:
Геть-геть-геть!
Упарился – и к сидельцу:
«Здорово, братишка!
Скис?
Балдеешь от чайной скуки?
Нет жизни на полный ход?
Промыкался по амбарам
Среди сундуков и крыс?
А я-то царапнул гущи:
Скитаюсь десятый год.
Бывало, шуруешь в топке,
Дожаришься до того,
Что имя свое забудешь.
И – кверху:
Айда,
Греми!
А небо в горящих углях,
А прямо над головой
Кокосовые бомбы
Упрашивают:
Возьми!
Да,
Я, кочегар,
Поплавал!
И, уж не в пример тебе,
Я видел такие страны,
Где люди черны, как дым.
Там всё, что для жизни нужно:
Тепло, как в твоей избе,
Плоды под руками,
Птицы, –
Куда там какой-то Крым!
Там жизнь ни гроша не стоит,
Лишь в рощу войди – и сыт:
Там финики и фисташки,
Как милые,
Скачут в рот.
И этим-то дымнокожим
На добрый аппетит
Жилось бы да поживалось,
Без горя и без забот.
А вот как выходит всюду
На нашей-то на земле –
Уж я ли ее не знаю!
И сахарный этот край
Таким, брат, наперчен зудом;
И варятся,
Как в котле,
Все черные,
Вороные,
А белые хлещут чай.
Повсюду одно и то же,
Пройдись по любой стране!
Внизу-то –
Мы, кочегары.
Жара!
Нагишом!
Потей!
А чистенькие,
Как цацы,
В крахмальном полотне
Похаживают с прохладцей
Над головой твоей.
Я крепко всё время думал
И вот за десяток лет
Не разумом –
Кровью –
Вызнал,
Что только одни они
Похабят такую жизню,
Которой прекрасней нет,
И в топках
По кочегаркам
Сжигают наши дни.
И, так-то шуруя в топке,
Я выжег в себе зарок:
По гроб
До кровинки самой
Последней,
Взасос,
Взахлеб,
Кусаться за мировую…
Пускай говорит курок
И гадов
С катушек валит –
Раскокать,
Нацелить в лоб!
И эдакое накипело.
Сквозь Красное море шли,
Сквозь Черное море перли,
А я –
Всё внизу,
В дыму.
А тут Октябрем хватило –
Сорвались
И понесли
За нашу…
За мировую…
Не отдадим никому!
И на капитанский мостик
Взошел я впервые тут.
А гадины наступают.
Наказывает Москва –
Идти на Урал,
Где снова
Свистит казачий кнут.
И чехам
На пятки встала
Проворная братва».
Сиделец молчал.
И гулко, трескуче захохотав
(Свинцом поливает окна,
И меркнут глаза икон),
Присаживаясь на стойку,
Матрос засучил рукав,
И на предплечье выполз
Гребенчатый дракон.
Сиделец молчал…
Но ярый
Гость тут же сорвал рывком
Чересполосый тельник.
Расхватывая швы,
И грудь обнажил.
В колосьях,
В обнимку с кривым серпом,
Сиял
Угловатый молот –
<���Таинственный> знак Москвы.
6. За окном
А ливень,
Не уставая,
Обхаживал темный мир,
Сгустившийся за окошком.
И версты –
Через овраг –
Закручивались как петли,
Завязывая трактир.
И села в оврагах мокли,
Как в плещущих ковшах.
А псы под крыльцо забились.
И в воздухе пепел плыл.
Чешуйки огней погасли.
В бревенчатых кораблях
Похрапывали уральцы,
Набравшись медвежьих сил,
Среди сундуков и крынок,
С берданками в головах.
Похрапывали уральцы,
Грудастые кержаки.
Мохнатые рты сосали
Смолистую благодать.
А темень перетряхала
Кондовые сундуки,
Узорчатые укладки,
Задвинутые под кровать.
Каемчатые шали.
Оленьи пимы.
Платок
С крестами.
Паневы.
Кики
И бисерная объярь.
И библия в темной коже, –
Узоры гусиных строк
В отметках отцов и дедов, –
Семейный календарь.
Настоянное в столетьях,
Бродило еще вино
Хлыстовских богородиц,
Юродивых и христов.
Еще по ночам радели.
Еще не так давно
Вертелись и выкликали
Радельники из хлыстов.
И ливень шумел в окошко
Стодавнею темнотой.
Матрос был один.
И сёла,
Пригорбившись за окном,
Шептали сидельцу в уши,
Водили его рукой,
Когда он полез под стойку
За спрятанным топором.
7. Разговоры
«Московская ересь?
Метка
Антихриста?
Как персты,
Горящие адским жаром,
Коснулись?
И знак когтей
Оставили?
Этот дьявол,
Явившись из темноты,
Быть может, уже давненько
Сожжен в черноту углей?»
«Не сорок, а сто простится!»
Всё так же стоял матрос.
Сиделец играл глазами
И молча – вершок к вершку –
Тянулся
За топорищем.
Смуглел обнаженный торс.
И вот
На одну секунду
Матрос наклонил башку.
И – крррак!
Загремела чашка.
И – жжжжах!
Отлетел кусок
От стойки.
Блеснув плотвою, пронесся топор.
Едва
Матрос отклонил затылок.
Ошибшийся на вершок,
Сиделец очками брякнул
И жмурился, как сова.
Матрос отскочил:
«Так вот что?
Не выдержал!
Проняло! –
(А впрочем, в лице всё тот же) –
И щелкнул зубами:
– Ну-с!
Другому теперь придется
Считать твое барахло.
С тобой же,
По нашей правде
Московской,
Расправлюсь, гнус!
Спасибо,
А я-то сразу
Не понял,
Не раскусил
Звериных твоих ухваток,
Хотя и не так-то прост.
Хитрил,
Лебезил,
Подлюга,
Но хватит ли черных сил
В твоих обомшелых лапах,
Чтоб был посрамлен матрос?
Медвежья душа,
Не думай,
Что только за черепок,
За свой черепок,
Плачу я.
Зарок-то
Ведь мною дан
Бороться
За всех трудящих!
И если тебя,
Дружок,
Оставить вот так,
Так ты же
Накинешь
На нас
Аркан».
И стал натягивать тельник
И поправлять ремни.
Оделся – и снова к стойке.
(Как вытащенный карась,
Сиделец губами шлепал.)
«Ну, что там: как есть одни!
Никто не придет на помощь!
Очки надевай!
Вылазь!
Да, кстати: топор отдай-ка!
Тебе не с руки такой:
Еще поотрубишь пальцы! –
(Сиделец мотнул веслом
И отдал топор.) –
Ну, то-то ж!
<���Гони-ка теперь второй
Такой же кипучий чайник, –
Мы вместе разопьем.
Ну, живо…»>
И тут сиделец
Вдруг распустил лицо,
Стянул его сеткой складок:
«Ужели?
<���Еще?>
Сейчас!
А может быть, солонинки?
Домашнее есть пивцо».
Матрос перебил:
«Довольно!
Подумай!
Последний час!»
И вот они сели вместе
(В окошко стреляла дробь)
За стойкою, друг против друга,
Под ризами икон.
<���«Ну, что же, по первой трахнем!»
И, сталкивая лоб в лоб
Наполненные стаканы,
Расплескивали самогон.>
Шрифт:
Интервал:
Закладка: