Александр Дольский - Стихотворения

я их, наверно, озадачил,

поскольку плакал без причин,

представив Землю и людей.

Берегу я, как могу я, и храню

и почитаю, как родителей,

птицу-Жалость, птицу-Верность,

птицу-Горестную Совесть,

птицу-Честь...

От обиды улетают, от обмана умирают

эти преданные Ангелы-хранители.

Лишь они на слабых крыльях

могут жизнь мою пронесть.

Однажды прихожу домой,

Был трезв не очень я,

В конюшне вижу лошадь я,

А лошадь не моя.

Своей хорошенькой жене

Сказал с упреком я:

"Зачем чужая лошадь там,

Где быть должна моя?" -

- Что? Где ты лошадь видишь там,

Шел бы лучше спать,

Корова дойная стоит,

Что привела мне мать.

Я повидал весь белый свет,

Объездил все края,

Коровы дойной под седлом

Нигде не видел я.

Я на вторую ночь пришел,

Был трезв не очень я.

Вдруг вижу шляпу на гвозде,

А шляпа не моя.

Своей хорошенькой жене

Сказал с упреком я:

"Зачем чужая шляпа там,

Где быть должна моя?" -

- "Что? Где ты шляпу видишь там,

Шел бы лучше спать,

Горшок на гвоздике висит,

Что принесла мне мать".

Я повидал весь белый свет,

Объездил все края,

Но вот соломенный горшок

Нигде не видел я.

На третью ночь пришел домой,

Был трезв не очень я

На стуле вижу - пара брюк,

А пара не моя.

Сказал тогда своей жене;

"Секретов не таи.

Зачем чужие брюки там,

Где быть должны мои?" -

- "Что? Где ты брюки видишь там,

Шел бы лучше спать,

Там тряпка пыльная висит,

Что принесла мне мать",

Я повидал весь белый свет,

Объездил все края,

С застежкой "молния" нигде

Не видел тряпок я.

В четвертый раз пришел домой,

Был трезв не очень я,

Глянь - на подушке голова,

Я вижу не моя.

Своей хорошенькой жене

Сказал с упреком я:

"Зачем чужая голова,

Где быть должна моя?" -

- "Что? Где ты голову узрел,

Шел бы лучше спать,

Кочан капусты там лежит,

Что принесла мне мать".

Я повидал весь белый свет,

Объездил все края,

Но чтоб кочан с усами был,

Нигде не видел я.

Я был когда-то королем

С блудливым величавым взором,

И женолюбом и вралем

В расшитом золотом камзоле.

Изыскана была еда,

Вино и женщины - прекрасны

Я счастлив был? - Наверно, да.

Пожалуй, жил я не напрасно.

Я рыцарем когда-то был.

Был мил для женского я глаза.

Я много ел и много пил,

Но не упал с коня ни разу.

И мужество свое и пыл

В турнирах проявлял вдвойне я.

А вобщем средненько я жил,

И счастлив был лишь на войне я.

Когда-то я мальчишкой был,

Успел я в жизни стать солдатом.

Вино дешевое я пил,

Писал я матери и брату.

Я убивал, ведь я солдат

И сам здесь голову сложил я.

Я счастлив был? Наверно, да,

Ведь до несчастья не дожил я.

Прикидывался я шутом,

Смеялся я над целым светом.

И свет мне отплатил потом,

Назвав бродягой и поэтом.

Я голодал, но не всегда.

Зимой ходил в одежде летней.

Я счастлив был?

Конечно, да?

Я был счастливей всех на свете!

Серьезным быть необходимо -

Чтобы стать легкомысленным.

Нужно быть глупым непроходимо -

Чтобы достичь абсолютной истины.

Нужно быть маленьким, как муравей -

Чтобы осознать свое величие.

Нужно работать тысячи дней -

Чтоб заплатить за себя наличными.

Нужно быть очень хорошим -

Чтоб понять, как ты плох.

Нужно иметь невозможную рожу -

Чтоб быть прекрасным, как Бог.

Нужно уметь отражаться в лужах,

Знать, кроме воздуха, хлеба, воды -

Тебе ничего совершенно не нужно.

Но нужен ли ты воздуху, хлебу, воде,

Или хотя бы твоей бороде?

Что поделать, такая я есть,

Такой родилась я на белый свет.

Мне наплевать на чванливую честь,

Одно из двух: - я люблю или нет.

Если я люблю - то "да" скажу тому,

Кто мне мил.

Богатство и лесть для меня ерунда,

"Нет" - и проваливай навсегда.

Если даже кого-то люблю

Пусть помнит, что он не один на свете.

Не всегда же плыть туда кораблю,

Куда дует самый настойчивый ветер.

Вам надо холода или огня? -

Поезжайте на север или на юг.

А то, что хотите вы от меня -

Есть это все у моих подруг.

Я гитару свою распилил,

Теперь на пиле я играю.

Для крыльев купил белил,

Я приближаюсь к раю.

Решил я пожить попроще,

Все равно в моей комнате пусто.

И я обменял жилплощадь

На бочку из-под капусты.

Потом я пошел на почту,

Где жил мой знакомый зуммер.

И телеграфировал срочно:

- "Я, наверно, сегодня умер".

Затем поменял свой ужин

На минуту бедности.

Посмотрелся в большую лужу,

И к тебе объясняться поехал.

Эники-беники ели вареники,

только насытились вдруг.

Что нам оставили эти бездельники -

встанем по-прежнему в круг.

Кто на скамейке сосновой устроился,

кто на златом на крыльце.

Мне не удобно, царевич расстроился,

и изменился в лице.

Припев: Как давно я вас не видел,

становитесь в круг скорей

Женя, Вера, Саша, Витя,

Слава, Света и Андрей.

Слава, как царствуешь, Саша, точаешь как,

Света, как шьется тебе?

В лица друг другу взгляните нечаянно

и улыбнитесь судьбе.

Вере-царевне наследство богатое -

тысячи новых путей.

Витя - сапожник, подошвы крылатые,

пересчитайте гостей.

Застывший мир чудес в необычайных красках.

Здесь время не спешит, круша святой обман.

И тонких трещин сеть убийственною лаской

Накинуло оно на образов туман.

И трогает оно рукою осторожной

Красавицы нагой светящуюся плоть.

Тускнеют облака, коробятся вельможи,

Сам Мессия его не в силах побороть.

А время не спешит, и с видом безразличным

Пирует здесь вовсю, покуда пища есть.

И трудно обвинить, поймав его с поличным,

И осудить его за эту злую месть.

Оно привыкло течь.

Но вот художник смелый его остановил.

И статика картин задерживает миг.

И заставляет тело копить в себе века,

Как воду мощь плотин.

Мне первые стихи пропела мать.

И так была прекрасна песня эта,

как будто сочинилась без поэта,

Природа снизошла порифмовать.

И, уяснив предназначенье слова,

решил я, что поэт поэту брат,

и музыку искал во всех подряд,

не замечая мелкого и злого.

Имея добрый и веселый нрав,

с наивностью мальчишки из Эллады,

я посвящал им песни и баллады,

но, к сожаленью, был тогда не прав.

Я ждал лишь пониманья, не похвал,

но оставляли в моем сердце меты

ревнивые богатые поэты,

которых я когда-то воспевал.

Со злобой осуждали мой язык,

сознательно не вникнув в суть предмета