Леа Гольдберг - Стихотворения

Перевод Якова Хромченко

корзина полная звезд,

сочных трав душист аромат.

колокольчики в капельках рос

гулко в сердце моем звенят,

и пульсируют в нем глубоко

звуки капель дождя за окном.

колокольчики в капельках рос

гулко в сердце звенят моем.

Перевод И.Рапопорт

я город не любила —

мне хорошо в нем было.

я город полюбила —

но мне в нем плохо было.

это — чудный град,

он имеет семь врат.

память входит, выходит,

с ней — то солнце, то град.

Перевод М.Яниковой

Красивый, древний гимн, который как-то

Осенним вечером пропел ты мне,

Когда трудился дождь в моем окне,

И в песнь мою врывался гром бестактно, –

Глубокий звук его – органный звук;

Мотив был лёгок для запоминанья,

Чужой язык, нездешнее сиянье,

И воспалённый, в алых маках, луг.

Стучало его сердце – за дождём,

За каплями измученным окном,

За много миль от тёмного заката,

В сиянье, где пропал его ответ,

И в тяжести упитанного сада...

Была ли я в той песне – или нет?

Перевод Владимира Глозмана

Есть такие, что любят друг друга, и по вечерам

от любви сгоревшего Бога в закате видят.

Есть такие, что любят внимать вещающим небесам:

жил да был на свете добрый Бог, что не мог никого обидеть.

Жил на свете Бог, что создал Землю и синь морей,

и все травинки, и все пути, деревья и реки,

и всех на свете людей, и лесных зверей,

и сам Он это все полюбил навеки.

И поскольку сутью Его была любовь и кротость,

Он велел всем стать такими же, как Он Сам,

и пошел к краю света, вдаль, за городские ворота,

чтоб добавить сини тускнеющим небесам...

Есть такие, что знают все это наверняка,

и они молчаливы и благость повсюду видят,

и глаза их читают во всех закатах, во всех веках:

жил да был на свете добрый Бог, что не мог никого обидеть.

Перевод

Мири Яниковой

Вам скажет рыбак, что спускается к морю:

Есть главных три вещи, и нечего спорить:

Морские просторы

И берег родной,

И рыба, что бьётся в сетях под волной.

Вам скажет крестьянин, за плугом идущий,

Есть главных три вещи, запомни получше:

Широкое поле

И туча с дождём,

И хлеб, добываемый тяжким трудом.

Вам скажет художник, радушно вас встретив:

Есть главных три вещи, не больше, заметьте:

Есть сердце людское

И жизнь на планете,

И их воплощение в звуках и цвете.

А утром, проснувшись, любой вам расскажет,

Что нашей планеты нет лучше и краше.

И каждое утро мы сердцем вбираем

Просторы земные от края до края,

Все звуки, и солнце, и голос родной…

И все цвета радуги – над головой

Перевод - Лидии Слуцкой

Рыбак перед выходом в море сказал:

- На трех вещах мир всегда стоял:

На морской воде,

На морских берегах

И на рыбах, что бьются в рыбацких сетях.

Крестьянин, идущий за плугом, сказал:

-На трех вещах мир всегда стоял:

На тучных полях,

На дожде проливном

И на хлебе, добытом тяжелым трудом.

Художник в своей мастерской сказал:

-На трех вещах мир всегда стоял:

На красе земли,

На людских сердцах,

На природе, воспетой в наших сердцах.

Мальчишка, проснувшийся утром, сказал:

- Как богат этот мир! Он так много мне дал!

Я сердцем, как сетью, ловлю

Все, что вокруг,

Все, что люблю:

Сушу и море,

Ночи и зори,

Свет и тень,

Дождливый и солнечный день,

Звуки и запахи разные,

Будни и праздники,

Тишь полей предрассветную

И радугу многоцветную!

Перевод с иврита: Борис Камянов

* * *

С этой ночью, с ее тишиною ночной,

с этой ночью —

когда три звезды

потерялись в деревьях,

с этим ветром.

С этим ветром,

что притих, чтоб услышать

эту ночь,

с этой ночью,

со звездами тремя,

с этим ветром.

* * *

Память моя прозрачна,

как ключ,

а в водах его

преломляется все:

и имя твое, и лицо.

Имя твое и лицо

прекрасны —

как в колодец попали они?

Не скажи:

в колодце были целы,

а теперь их ветер разнес,

на речные просторы уронил,

а реки спускаются в море,

а море никак не наполнить.

* * *

И он ушел, ушел по водам,

И нет следов. И гладь земли

Легка, как он, под небосводом,

И вслед за ним века прошли.

И мы пытаемся опять,

Как будто в зеркале чудесном,

В калейдоскопе увидать

Его. Но в таинстве небесном

Вершинам гор века стоять.

А нам, не перейдя порог,

Дышать бензином у дорог.

Перевел с иврита Александр Воловик

В зеленой долине,

Средь рощ и полей,

Не дом, а картинка –

В нем пять этажей.

И кто там живет?

На первом (вход с улицы) –

Толстая курица.

Лежит на кровати и ночью, и днем,

Такая толстуха, что ходит с трудом.

На втором –

Кукушкин дом.

Весь день не выходит она из гостей,

Пристроив птенцов у других матерей.

На третьем

Живет себе черная кошка,

И целыми днями все смотрит в окошко.

На четвертом

(На двери написано мелко) –

Белка.

Безо всякой спешки

Щелкает орешки.

А на пятом –

Квартиру снимал пеликан,

Но неделю назад

Он собрал чемодан,

И уехал совсем.

Никому неизвестно, куда и зачем.

Тогда объявленье жильцы сочинили

И в местной газете его поместили,

А в нем сообщили для целого мира:

«Сдается квартира».

И вот, по тропинкам, дорожкам, дорогам

Пришло-прилетело желающих много.

Муравей – раньше всех:

Поднимается наверх,

Объявление читает,

Дверь тихонько открывает,

И квартиру озирает.

Собрались соседи вокруг муравья:

– Другого такого не сыщешь жилья.

Как тебе комнаты, нравятся?

– Нравятся.

– А кухня нравится?

– Нравится.

– А коридор нравится?

– Нравится.

– Тогда садись, потолкуем с тобой, муравей!

– Не сяду.

– Почему?

Говорит муравей:

– Соседи мне не нравятся.

Как в доме одном

Буду с курицей жить –

Она же все время лежит и лежит?

Лежит она ночью, лежит она днем,

Так разжирела, что ходит с трудом.

Обиделась курица,

А муравей ушел.

Ушел муравей – пришла крольчиха.

И – прыг-скок, скок-прыг,

На пятый этаж поднимается в миг.

Объявление читает,

Дверь тихонько открывает,

И квартиру озирает.

Собрались жильцы, чтобы все объяснить,

А после решили крольчиху спросить:

– Как тебе комнаты, нравятся?

– Нравятся.

– А кухня нравится?

– Нравится.

– А коридор нравится?

– Нравится.

Тогда садись, потолкуем с тобою, крольчиха!