Анатолий Величковский - Собрание стихотворений

Есть миг, когда одних ресниц длиной
Я отделен от жизни не земной.
И два начала в розовом огне —
Тогда соединяются во мне.
Так солнечным сияньем поздний сон —
Сквозь сомкнутые веки озарен.
Так новыми стихами дальний звон —
Почти помимо слов запечатлен.

Свое спасая зренье,
От славы не земной —
Я в ужасе священном —
Закрыл глаза рукой.
Меня овеял ветер —
Молниевидных крыл,
Перед нездешним светом
Я зренье — сохранил.
Телесным содроганьем
И трусостью греша —
Высокому призванью —
Ответила душа.
Лишь через руку эту,
Запечатлен в душе —
Мгновенный отблеск света,
Как снимок на клише.

Сравнительно со мной — все пустяки,
И то, что я пишу, и то, что еду,
И то, что дотащил свои мешки,
И то, что кто-то празднует победу.
И смерть моя, в сравнении с другой,
И как-то невозможнее и хуже,
И больше всех страдаю я душой.
И не сравним с другим мой тайный ужас,
Но если б мне судьбу решать пришлось
И между нами выбирать двоими —
Во мне бы сразу мужество нашлось
Перед твоим свое поставить имя.

Затишье было — жаркий день пылал.
Среди сожженных трав еще зеленый,
Молчаньем долгим неба утомленный,
Покрытый пылью тополь увядал.
Но вот далекий гром загрохотал
И тучи потянулись в синеве.
Надежду ширя, тополь встрепенулся,
Но дождь короткий прошумел в листве,
Его корней глубоких не коснулся.

Какое утро! Небо цвета воска
Как бы скончалось от тяжелых ран.
Читатели толпятся у киоска,
Ждут новостей из небывалых стран.
Газетчице ручьем текут монеты,
Мне кажется, она почти поет:
«Помимо вдохновения поэтов,
Приходят вести неземных высот».
Любители прощаются со смехом:
«Всего хорошего до лунных встреч».
Я тоже рад огромному успеху:
Свалилась тяжесть с неуемных плеч.
Мир сделался необычайно плоским,
Как побежденной армии солдат —
Стою, смотрю на небо цвета воска…
Ах да, мне нужно покупать салат.

Как, скажем, дома переделка,
Как мойка окон и полов,
Так независимая грелка —
Мою разогревает кровь,
Я, словно вплавь, в себя бросаюсь,
И шумных брызг взлетает град,
С чудесной влагой расставаясь,
Я попадаю в белый сад,
Где блещет золотом кумирни
Xранительница вещих снов,
Там музыка и голос лирный,
Еще не воплощенных слов.
И распадаются завесы,
Возможные и даже те, —
Где солнце древнее Зевеса
Горит на огненном кресте.
И учащается дыханье
При взлете, как бы, на скалу,
И падает мое сознание
В светящуюся точкой мглу.
Во всем пространстве только эта —
Горит неверным огоньком.
За темной далью капля света,
Напоминая о земном.
И в ужасе, усильем воли,
Что б не перешагнуть черты,
Я падаю назад в неволю,
Освобожденный от мечты.

Читатель, друг — не осуди!
Я запах псятины вдыхаю,
И с наслаждением к груди
Свою собаку прижимаю.
Не одинаков человек,
Нет равенства у человека,
Одни опережают век,
Другие отстают от века.
Что ж, я, конечно, отстаю —
Люблю стихи, люблю природу,
И умников не признаю
И не хочу служить народу!

Такой безотчетной печали,
Дивного происхожденья,
Наши глаза не читали
От самого грехопаденья.
Чувствуется, из рая,
Лошадь ушла невинной,
Из верности сопровождая
Тех, кого Бог покинул.

Здесь орешник
И река,
И черешни
В облаках.
Запах вешний
Из леска.
Было рано.
Стало поздно.
Сквозь туманы
Вышли звезды.
Вот меня коснулся ветер,
Словно рук твоих прохлада.
И замолк весенний вечер
В шелесте дремотном сада.

Глядит луна
Через дорогу.
Мне вера не дана.
Не верю в Бога.
Не верю, но хочу
До ужаса, до стона —
Чтоб прав был тот,
Кто набожно свечу
Перед иконой
Жжет…

Когда забыв обычные дела,
Необычайным пробую заняться,
Обычное выходит из угла
И начинает с необычным драться.
Оно во всем, оно везде кругом:
То жарит перья, то котлеты рубит,
То над моим склоняется столом,
Вздыхать, и кашлять, и сморкаться любит.
Оно забилось в лампу, в кошелек,
В напильник, в книжку, отразилось в крапе,
Вошло в машинку музыки, в замок,
Летит ключом, сковородой из шляпы,
Гремит, звенит, грохочет, мирно спит,
Через окно летит фабричным дымом,
В затылок дышит, за спиной стоит —
С лицом, похожим на коровье вымя.
Ты окружен, ты чувствуешь душой,
Что отдаешь позицию без боя
И тянется повсюду за тобой —
Во всех вещах — вмешательство чужое!
И так тебя преследует оно,
Так дразнит и терзает видом бренным,
Что делается (и сказать смешно)
Само собою необыкновенным.

Я вижу танцы, музыки не слышу,
Стою на улице, на тротуаре.
Руками машут и ногами пишут
В безмолвии танцующие пары.
И я свое выдумываю пенье,
Ритм подходящий танцу сочиняю,
И в этом вижу олицетворенье
Того, что сам едва ли понимаю.

Своим сияющим теплом:
Сияло солнце и сияло
И землю обошло кругом,
И тихо за холмы упало.
Исчезло солнце за холмом,
Чем больше сумерки темнеют,
Тем ярче — памятью о нем —
Цветы у яблонь розовеют.

Когда я вижу утренний восток,
Всю медленность и торжество рассвета,
За каплей капля, за глотком глоток,
Моя душа огнем тоски согрета.
Но не тоска! Пространство душу пьет.
И жизнь моя мне кажется случайной,
И ранит, как тяжелое копье,
Существованья пустота и тайна.

Безнадежность — это совершенство,
Безнадежность — полное блаженство,
Безнадежность — это без побед
В пораженьях уцелевший свет.
Полная земная благодать —
Ничего не помнить, не желать.

Тень не спасает и не губит.
Спасает, жжет и губит свет.
И сердце тех сильнее любит,
Кого на свете больше нет.