Вера Лурье - Стихотворения

Слишком трудно идти по дороге,
Слишком трудно глядеть в облака.
В топкой глине запутались ноги,
Длинной плетью повисла рука.

Был он сильным, свободным и гордым
И построил из мрамора дом,
Но не умер под той сикоморой,
Где Мария сидела с Христом.

Он прошел, спокойно, угрюмо,
Поглядел в черноту небес;
И его последние думы
Знает только северный лес!

Иду быстрей по Невскому вперед,
Куда, зачем не знаю и сама,
Но только прошлый не вернется год
И будет новой снежная зима.

Я вспоминаю Мойку всю в снегу,
Его в дохе и шапке меховой
И с папиросой дымною у губ,
И то, как он здоровался со мной.

Потом, прищурив глаз, лениво шел
К столу, где мы садились в длинный ряд,
Клал папиросы медленно на стол.
Я не увижу больше серый взгляд.

Из ресторанных глаз пронзает свет,
Томительно зовут, зовут смычки.
По Невскому проспекту сколько лет
Отстукивают осень каблуки.

А небо вызвездило слишком рано.
Стою и щит в протянутой руке,
И вижу шар земной во мгле багряный
Стал родинкой на девичьей щеке.

Где заклинанье верное, где слово?
Как я нарушу силу колдовства?
Кругом все пусто, никого живого,
И только жутко шелестит листва.

Вдруг в небе туча черная повисла
И барабанный бой гремит, гремит.
Неведомые, огненные числа
Легли дождем на мой склоненный щит.

Ради слов коротких и длинных.
Ради трудных, бессонных ночей,
Забываю и небо синее
И томленье пустынных дней.

Вдаль уходит осенний вечер,
Слышны взмахи ночного крыла.
Восковые мерцают свечи.
Я когда-то раньше жила.

И во власти ночного дурмана
Вспоминаю иные слова,
А в груди расширяется рана
И все шире в глазах синева.

Неожиданно утро настанет.
Я усталой, холодной рукой
Открываю тяжелые ставни
Под напевы чужой мостовой.

В платье из рыжего ситца,
В сером, линючем платке,
Скоро месяц колдует вдовица
И гадает любовь по руке.

Отвисают тяжелые груди,
Улыбается чувственно рот,
Выступает округлый живот
И зовут ее осенью люди.

Два коричневых, толстых жука
Подползают глаза его ближе.
Тело сжала чужая рука
И дыханье горячее лижет.

От бессонницы ломит тело
И колени трудно согнуть.
Скоро город оставлю белый
И ступлю на солнечный путь.

Но два глаза вползли в мою душу,
Обожжен поцелуем рот.
Листья падают глуше и глуше,
Ветер кружит их желтый полет.

Эту встречу нигде не забуду,
Как и дымный город ночной.
И желаньем томиться буду
И чужою, не русской зимой.

Рояль — в тюрьме бренчат оковы,
Бросает люстра косо свет.
Но просижу всю ночь я снова.
Кругом столы — дороги нет.

Сквозь пелену густого дыма
Мелькают прошлого огни,
Морозные, крутые дни,
Антоновкою пахнут зимы.

Пронзенный солнцем старый дом
И ночью легкость сновидений,
А в детской розовые тени
И шар воздушный с петухом.

Звенят ненужные напевы.
Часам я потеряла счет,
Но тот стоит у двери слева,
Чей жадный взгляд ответа ждет.

Чтоб она так громко не звенела,
Я душу спрятала в большой карман.
Остался только след колючих ран.
По улицам бредет пустое тело.

Ты стал бояться потемневших зал
И не ласкаешь больше мои руки.
Ты бьешься, бьешься в непонятной муке.
Зачем ты звон моей души украл!

Мой дом разрушил ветер старый
И песни прежние унес.
А люди спят на грязных нарах
Под равномерный стук колес.

Далеким стал прощальный вечер,
Ночной туманный Петроград
И поцелуй последней встречи,
И на лету последний взгляд.

Вагон качается устало,
Фонарь мигает в темноте,
И только сердце — месяц алый
Давно распято на кресте.

Снег упал мне в душу белый,
В небе черном звездный взгляд.
Странно проходить без дела
Чуждых улиц длинный ряд.

Колокольцев переливы,
Скрип саней, трамвайный гром.
А у Финского залива
Тихий город, старый дом,

И твоя улыбка, милый,
Длинная твоя шинель.
Колокольцев звон унылый.
В сердце жгучий, белый хмель.

Кругом гостиничная мебель,
Картина в раме золотой.
И свет бросает неживой
Луна с полуночного неба.

Здесь были люди и ушли,
Но сердце бьется также ровно
И только в мыслях образ скован
Далекой, северной зимой.

Да я узнала нет чудесней
Твоей Россия глубины.
Тяжелые я вижу сны,
Мне звонкие не снятся песни.

Обычный бархатный диван
Усталое сжимает тело,
И свет луны струится белый
На недочитанный роман.

Асфальтовый, тяжелый путь
Шевелится не скоро.
Быком стальным припал на грудь
И давит, давит город.

И разевает хищный рот,
Свой рот кроваво-липкий.
А за забором хрупкий лед,
И вальс и тела гибкость.

Чужая подо мной земля.
Сквозь тонкую решетку
Гляжу, но разве это я,
На бег узорно-четкий.

А так недавно и давно,
Твое вдыхая тело,
Стихами я встречала ночь
Мой тихий город белый!

Повис на небе красный шар,
Иду, забыв свою дорогу,
А рядом тень или душа,
Как нищий голый и убогий.

И снова твой упругий рот,
Далекий, но еще желанный,
Зовет меня, туда зовет
В томленье душное свиданий.

Я знаю твой горячий взгляд
В толпе звенящей я не встречу,
Но с жадностью глаза глядят
На всех прохожих в этот вечер.