Вера Лурье - Стихотворения

С сестрой читаем книгу мы
Про «Лорда Фаунтлероя» вместе.
Как тихо, тихо, хорошо!
Часы пробьют в столовой глухо.
Я точно ухожу в себя
И детство кажется мне ближе.
С томленьем розовым в крови
Неведомое волновало,
А ночью окружали сны.
Я высоко летать умела
И падать в пропасть, глубоко.
Мне никогда уж не увидеть
Таких чудесных снова снов.

Я песни собираю всюду,
В восходе солнца и в закате дня,
Но трудных дум я тоже не забуду!
Благослови же Господи меня!

Дай мне глубин и новых откровений
В ночной голубоватой тишине
И радости мучительных томлений,
Когда все тело плавится в огне.

И силы оторвать другого
От пропасти, в которую взглянул.
Дай Господи, чтобы сомнений гул
Он заглушил в моих напевах снова.

Я устала искать и бороться,
Мне не надо нездешних глубин…
Хорошо бы теперь у колодца
Посидеть подле старых осин.
До обеда накушавшись хлеба,
Из ржаной кисловатой муки,
Убежать бы в соседнее поле,
Долго, долго заглядывать в небо.
На широкой, на солнечной воле
Снова стали бы думы легки!
Только родина очень далеко,
Словно в детстве увиденный сон.
По асфальту брожу одиноко,
А в душе не замолк еще звон.
Бьются песни и просят свободы
И, насквозь прорезая невзгоды,
Ударяются прямо туда,
В промелькнувшие в вечность года!

Сегодня вербный понедельник,
Чтоб стало здесь не так темно,
Во все углы поставлю ельник
И банку с вербой на окно.

Придумаю, что снова дома.
Вот дверь в столовую ведет,
А на дворе удары лома,
Михайла-дворник колет лед.

Уж звон пасхальный скоро, скоро
«Христос Воскресе» возвестит
И из Исаакиевского собора
И даже запоет гранит.

Мне в праздники еще печальней,
Запрусь и лягу на диван,
Чтоб вспоминать свой город дальний,
Свой Питерский, родной туман.

Не нужны мне доклады и споры,
Где угрюмые тлеют слова,
Томно в ржавом болоте трава,
Да шевелятся мысли не скоро!
Я уйду на широкий простор,
Там где пахнет березой забор.
В мудром небе искать откровений
И разгадки всех трудных сомнений.
Я люблю, когда ноги смолу
Прорезают. Особенно светел
Месяц, месяц ты держишь иглу
Для узлов и причудливых петел,
Дай свой лучший мне месяц узор
И я радужный вышью ковер
Для того, кто дороже всех песен,
Для того, кто светлее светил,
И кто стрелы свои запустил
В мое сердце, как дар чудесный!

Густою прядью в небе облака
И мрачен вид сырого тротуара,
А подле апельсинного ларька
С газетами протянута рука
Газетчика, и голос сиплый, старый
Кричит: «погибли дети от пожара».

Проходят дамы платьями шурша,
Любовно смотрят в пестрые витрины
И быстро пробираются мужчины,
Слепой смычком поводит не спеша,
Рождает верно странные картины
Его во тьме звенящая душа!

Отрывок улицы мелькнул случайный,
Чтобы исчезнуть снова без следа…
Зачем вопрос мучительный тогда
Во мне проснулся и огромной тайной,
Подслушанною будто бы нечайно,
Остался без ответа навсегда.

Проходят люди близко друг от друга
Но души их отдельные миры,
Не выйти им из замкнутого круга,
Как для крокета взятые шары,
Они столкнутся, но опять упруго
Должны катиться в правилах игры.

Под равномерные толчки
И паровозное хрипенье
Все думы трудные, сомненья
Вдруг станут призрачно легки!

Давно знакомые картины:
Нить телеграфная кругом,
Промашет мельница крылом.
Нет родины и нет чужбины!

Чернеет рыхлая земля,
Из года в год всегда родная,
И солнцем светятся поля,
В окно вагона залетая.

И в сердце радужно поет
Любовь весенней, вещей птицей,
И обещает тот полет,
Который только в детстве снится!

Если хочешь, ну что ж
Без упреков уйду,
Но не знаю: найдешь
Ли звезду!

И достигнешь ли белых высот!
Темный страж стережет.
Ошибешься на шаг,
Бросит в мрак!

Лучше вместе пойдем
В трудность лет,
Лучше взглянем вдвоем
В тьму и свет!

Моя песня любовью согрета,
Любовью почти без ответа,
И каждую краткую встречу
Я в сердце глубоко отмечу.

И в молитве прошу я у Бога,
Дать мне солнца и радости много,
Чтоб смогла я любимому снова
Все отдать за доброе слово.

Есть радость в поцелуях тайных,
Но путь любви — тернистый путь!
И первых встреч почти случайных,
Как дней минувших не вернуть.

В томлении тяжелом лета,
Я помню как ждала скорей
Увидеть желтый снег от света
Уже зажженных фонарей!..

Мне жизнь казалась новой песней,
Был светел зимний небосклон,
И даже радостней, чудесней
Из церкви доносился звон…

В снегу растаяли мгновенья,
Кругом все буднично опять
И смутные еще виденья
Не станут ночью налетать.

Медовый запах розоватой кашки
В июньском разливается дожде,
Да ивы лицемерные монашки
С смирением склоняются к воде.

Уныло жмутся мокрые скамейки,
В песок врезаются от ног следы.
Вот проползает червь зеленый, клейкий.
Как хорошо стоять здесь у воды,

И на игрушечной звенящей лире
Бренчать лениво все равно о чем,
Бесцельно люди промелькают в мире,
Из пыли строя свой надежный дом.

И не спасут от смерти непременной,
(Никто не знает, что нас ждет потом)
Ни каменные, ни другие стены,
Ни страх и опьянение вином!

Бескрылый дух томится о свободе,
(А в клетке-теле тесно и темно)
Не звонкой песней в тишину исходит,
Когда рассвет глядит уже в окно.

Бессонной ночью чище и прозрачней
Моя любовь нужная тебе…
А в небе светлом золотые мачты
Поплыли вдаль покорные судьбе.

Как этот мир отличен от дневного
Покой и радость в щебетанье птиц,
А в жизни суетной мельканье снова
Событий смутных и ненужных лиц.