Гомер - Илиада

Из серебра; золотая их перевязь плотно держала.
Взял он прекрасный свой щит, укрывающий мужа, тяжелый;
Десять изогнутых медных полос этот щит окружали,
И между ними виднелись из олова выпуклин двадцать
Белых, а в самой средине — одна из чернеющей стали.

С краю тот щит был увенчан свирепо глядящей Горгоной,
Страшной для взора, и Трепет и Страх с нею рядом виднелись.
Из серебра прикреплялась к щиту рукоять, на которой
Иссиня-темный дракон наверху извивался трехглавый;
Головы, вместе сплетаясь, из шеи одной вырастали.

Выпуклый шлем на себя он надел с четырьмя ободками,
С конскою гривой и гребнем, вверху колебавшимся грозно.
Два он взял крепких копья, заостренною медью обитых,
И далеко до небес восходило сиянье от меди.
Громом тогда потрясли и Паллада Афина и Гера

В славу того, кто царил над Микеною златообильной.
Тою порой полководцы, отдав приказанье возницам
В должном порядке держать колесницы от рва недалеко,
Сами в оружии бранном вперед устремились поспешно,
И несмолкаемый гомон поднялся еще до рассвета.

Конных с трудом обогнав, пехотинцы у рва поместились,
И, отставая слегка, подвигались во след колесницы.
Зевс Громовержец меж ними зловещее поднял смятенье
Капли кровавой росы из эфира на землю роняя:
Много отважных голов захотел он в Аид ниспровергнуть.

В свой же черед ополчались троянцы по скату долины
Вкруг исполинского Гектора, Полидамаса героя,
Также Энея, Кто войском троянцев как бог почитался,
Трех сыновей Антенора, Полиба, вождя Агенора
И молодого бойца Акамаса, подобного богу.

Гектор стал в первом ряду, со щитом равномерно-округлым.
Как иногда из-за тучи звезда роковая проглянет,
Ярко блеснет и опять же за темную скроется тучу:
Так и стремительный Гектор, давая войскам приказанья,
То средь передних бойцов, то средь задних на миг появлялся.

Медью он весь пламенел, точно молния Зевса Кронида.
Словно жнецы, что иду полосою пшеницы иль жита,
Друг против друга навстречу, на поле богатого мужа,
И перед ними валятся охапки густые колосьев:
Так аргивяне и Трои сыны, нападая взаимно,

Смерть разносили; никто о погибельном бегстве не думал.
Близко лицом они бились к лицу и, как волки, бросались.
Распря, причина страданий, взирая на них, веселилась;
Только одна из бессмертных она находилась в сраженьи,
Боги же прочие все, удалившись от боя, спокойно

В светлых сидели дворцах, там, где каждому богу отдельно
Дивный построен чертог средь глубоких ущелий Олимпа.
Все обвиняли они облаков собирателя Зевса
В том, что троянскую рать порешил возвеличить он славой.
Только Отец пренебрег их словами. Ушедши далеко,

Сел он от всех в стороне и один своей славой гордился,
Глядя на город троянцев, на флот быстроходный ахеян,
На пламеневшую медь, на героев, что гибнут и губят.
Долго, покуда светало и день разрастался священный,
Сыпались стрелы с обеих сторон и валились герои.

А с приближением часа, когда приступает к обеду
Муж дровосек на горе, ибо, лес подрубая высокий,
Руки его притомились, душой овладела усталость,
И разгорелося в сердце желание сладостной пищи, —
Славные дети ахеян отважно прорвали фаланги,

Вдоль по рядам окликая друг друга. И царь Агамемнон
Бросившись первый, убил Бианора, начальника войска,
Вместе с возницей его, Оилеем, наездником резвым.
Тот, соскочив с лошадей, устремился навстречу Атриду.
Но, как рванулся вперед, сын Атрея копьем заостренным

Прямо сразил его в лоб; не препятствовал шлем меднотяжкий,
Но через шлем острие пролетело и кость проломило,
Мозг сотряхнулся внутри, и смирился порыв Оилея.
Вскоре властитель мужей Агамемнон покинул их трупы,
Голой белевшие грудью, — с обоих совлек он хитоны, —

И устремился вперед, чтобы Иса повергнуть с Антифом,
Двух от Приама рожденных законного сына с побочным,
Бывших в одной колеснице. Побочный в ней правил конями,
Рядом в оружьи стоял и сражался Антиф благородный.
Некогда, пасших овец, их забрал на прогалинах Иды,

Гибкой лозою связав, Ахиллес, но дал волю за выкуп.
Царь Агамемнон, герой, облеченный обширною властью,
Иса ударил копьем прямо в грудь под сосцом, и Антифа
Острым мечом поразил подле уха и сверг с колесницы.
Быстро с обоих совлек он доспехи прекрасные брани,

Ибо узнал их, видав уже раз близ судов быстроходных,
В день, как с Идейских высот их привел Ахиллес быстроногий.
Точно как лев проникает в убежище лани проворной,
И, захватив ее нежных детей в свои крепкие зубы,
Кости дробит им легко и лишает их жизни веселой,

Мать им не может помочь, даже если б вблизи находилась,
Ибо сама в это время бессильною дрожью объята
И без оглядки бежит от неистовства мощного зверя
Мимо дубов, чрез кусты, задыхаясь, покрытая потом:
Так не могли и троянцы от смерти спасти Приамидов,

Ибо и сами они перед войском ахеян бежали.
После того он пошел на Пизандра с бойцом Гипполохом,
Двух сыновей Антимаха, отважного сердцем. Когда-то
Золото взяв у Париса, подкупленный даром блестящим,
Более всех помешал он Елену вернуть Менелаю.

Ныне его сыновей захватил Агамемнон владыка,
Бывших в одной колеснице и правивших вместе конями.
Тотчас блестящие вожжи из трепетных рук ускользнули.
Оба застыли, когда Агамемнон, как лев, появился.
Из колесницы взмолились они, упав на колени:

"Жизнь подари нам, Атрид, и достойный получишь ты выкуп.
Много сокровищ лежит в чертоге царя Антимаха,
Золота много и меди, чеканного много железа.
С радостью даст от всего наш отец тебе выкуп бесценный,
Если узнает, что мы на судах обретаемся живы".

Слезы ручьем проливая, царя они так умоляли
Медоточивою речью, но горькому вняли ответу:
"Если вы дети того Антимаха, отважного сердцем,
Кто обратился когда-то к собранью троянцев с советом
Не отпустить к аргивянам, но тут же убить Менелая,

С вестью пришедшего в Трою с божественным сыном Лаерта,
То за бесславную дерзость отца вы заплатите ныне".
Так он сказал и Пизандра во прах с колесницы низвергнул,
В грудь поразивши копьем, и тот грохнулся навзничь на землю,
А Гипполох соскочил, но его на земле умертвил он,