Эльвира Бочкова - Майский снег

О птице о певчей узнает лишь тот, кто хотел.

Летала над морем... На то ей и вольная воля!

Был сильный ковыль от волненья высокого бел.

И ветер играл всеми струнами ветра на взгорье.

...Как бьётся волна в просолённую морем скалу,

Где каждый излом прокалён, упрочнён, как железо!..

...И время ещё обратить не успело в золу

Из пепла восставший, как Феникс, раскоп Херсонеса.

Тайна

Пуд соли съешь,

Пока проникнешь

В чужую душу до глубин.

Пуд соли вместе съесть...

Отныне

Подход – без умысла – един

Ко всем волнующим явленьям:

На всё глядишь, как тот, другой.

...Семь нот заветным песнопеньям

Даны, – а ты – ни в зуб ногой.

В них всё темно. И тайна глуби

Тебя, бесстрашного, манит.

...Не полюбить, так приголубить,

А после ласточкой в зенит

Пустить?.. Чем ближе к рыбам тельце,

Тем обтекаемей, сильней.

...И сила та не для сидельцев

На сводах царственных церквей.

Там, где в любое время суток

Гуляют в кладке блики солнц,

Там – воркование голубок

В проёмах узеньких оконц,

А тайна песни – в запределье,

Так одинока и вольна!..

...Так жемчуга для ожерелья,

На первый взгляд, не знают дна...

* * *

Напишу о майских днях:

В них – теплынь и холода.

...У черёмухи в корнях

Пищей – талая вода.

Оказалась вся страна

В перепадах атмосфер.

А черёмух белизна

Охлаждает, например.

После жара в голове

И горенья в зонах стоп

Полежать бы на траве,

На лугах высоких проб.

Да залиты все луга

Разливанною водой.

А черёмухи пурга

Всё идёт на водопой...

Утолить бы жажду ей –

Как к живой воде, припасть

К водоёмам средь корней,

Взять добавку в горечь: сласть.

Как черёмуха вязкá! –

Не набить бы нам оском.

...Наливается,

пока

Я хожу за туеском.

* * *

Не за душу, мне не нужную,

А за правду поборюсь.

Обгоню молву досужую –

От Байдар туда спущусь,

Где морское побережие,

Где уже отцвёл миндаль.

...Где Ай-Петри белоснежие

Превращается в мистраль.

Ветер северный, суровый,

На Ай-Петри ль он возник?

Старожилы не готовы

Объяснить мне напрямик.

...Нет, не дул он в час разлуки

Милой с милым навсегда:

Этот ветер гладил руки

Нам... Холодный, как слюда.

Ни за что не распадалась

С этим ветром наша связь!..

...И во что б ни одевалась –

Мне в безвременье пропасть!

Прожила, одна, свободная,

Не один, считай, февраль.

...Шла молва, как тать, голодная,

Алчь направив на миндаль.

* * *

Нет, не зиме, вошедшей в раж,

Подмявшей твердь земли собою, –

За свет в своём окне отдашь

Остаток жизни, встав горою

Хотя б за вспышку светляка –

Подобье солнечного блика,

Поняв (в пути) наверняка,

Что поле битвы – невелúко.

Поспорив с солнцем, через темь

С небес пробившем вновь дорогу

Ко мне, – поспорив лишь затем,

Чтобы пришло к его порогу,

Где я и он – сплетенье рук,

При встречах, намертво вплетённых

В двадцатый век, – сердечный стук

Всё глох и таял в камертонах.

Как долго жили без борьбы –

Ни за Любовь, ни с ней, с Любовью...

...Затмили снежные горбы

Любви мелодию собою.

И всё ж я голос подаю –

Вставляю ключ в дверную прорезь, –

Чтоб ты не мог в чужом краю

Узнать родное слово «порознь».

* * *

Не держусь за хорошие дни:

Пусть приходят какие угодно.

Только солнце в погоде и модно? –

Перестройке и «новым» сродни?

Ярость солнца уже не по мне:

Выбивает слезу – вот что странно.

...Всё сгорает в нещадном огне!

...Накопляется соль океана...

Много стоил бы сам океан,

Если б вдруг улетучилась горечь?

...Долгий штиль и – без края – туман:

Не придут твоей шлюпке на помощь.

Но надейся!.. К себе приглядись:

Сколько стоишь, насколько серьёзна

Одинокая, в сущности, жизнь, –

Да и – нá воду старые весла.

Ностальгия

На чужбине –

Воробьи

На волнáх безумья, гама

Будут крылышками бить,

Обживать чужую гавань.

На чужом на берегу,

Ну а лучше – побережье

Весь обзор – бугор в снегу.

...Но воробушки в надежде

Лишь на русский на «чуток»,

Столь похожий на сердечко,

Чуют: трубный водосток

Льдом набит, как воском свечка! –

За воробушек прольёт

Наземь слёзы... И какие!..

...Воробьёв живьём убьёт

Воплощенье ностальгии.

Освобождение

Когда тебе снега по грудь,

Пусти в полёт негромкий голос –

И собери живую ртуть

Реторты той, что раскололась.

И в заоконную метель

Гляди, гляди, виски сжимая:

Гляди, какую канитель

Затеет с нею кипень мая.

И как сквозь лёгкость покрывал

В желанье майского полёта

Прёт обновлённая трава,

Освобождаяся от гнёта

Снегов...

* * *

Какая музыка во мне

Звучит, лиясь, не умолкая!

Хотя и чувствую:

темней

В ночи мелодия без края...

Как будто в ней сидит вчера,

Где – долгий день весь-весь в упадке.

...И где оставила жара

На грядках – соль... и плесень – в кадке.

И молочая молоко

Так запеклось на свежем срезе,

Что даже ногтем нелегко

Отколупнуть, – затем, чтоб если

Из сущей горечи – да впрок,

Да с толком сделать заготовку,

Как люди делают: укроп,

Петрушку, перец иль морковку, –

Пришло б на ум, –

остановить

Сама придумала природа

Рук одержимых, нервных – прыть.

(...Да-да, в семье – не без урода).

Как продолжительно звучит

Душевной жизни воскрешенье,

Без уважительных причин –

В ночи прилив стихосложенья...

* * *

Жила нервозно до сих пор.

И всё ждала прихода мая.

А трав изношенный ковёр

Всё выцветал, цвета теряя.

В цвет прошлогодних блёклых трав

Покрашен тот почтовый ящик.

...Тропу к былому протоптав,

Живу спокойно в настоящем.

То снег всё шел, то дождь всё лил –

Мне не видна дорога к маю.

...О том, что ты меня забыл,

Я писем в ящик не бросаю,

Но их пишу, и письма в стол

Кладу, – есть ритм и рифмы в строчках:

Наш одуванчик вновь зацвёл,

Наш тополь – в жгутиках-листочках.

* * *

Лютики не рви! –

Детям – всем – наказ.

Огоньки любви –

Вечный хлеб для глаз.

Тыщи жёлтых свеч

Освещают луг.