Эльвира Бочкова - Майский снег

Змей-Горыныч-смерчь

Не задул их вдруг.

И с горы гроза

Не сгубила их.

В лепестках глаза –

Русских душ наив.

Был ли век хорош?

Был, скорей, жесток.

...Из судьбы ладош

Пей рассветный сок.

Лопухи полн

Поутрý росы.

Нет в том их вины,

Что идут часы

Так же, как и шли:

Бег секунд, минут...

...На лугах земли

Не верши ты суд.

Театр жизни

1

...И падал каскад этих ягод с обрыва,

И падал с обрыва, как занавес-плюш!..

Останься, театр: умиранье наива

Чревато крутым одичанием душ.

Не знать бы о странном, не русском пейзаже.

...Гляди-ка, и впрямь театральна страна:

Афиши кричат нам о купле-продаже,

Где красному красная вряд ли цена.

Любуюсь калиной, что медленно зреет...

(А красная – хищной сорвется рукой).

...Поýтру лопух, словно бакен, белеет

На росах, текущих молочной рекой.

2

Далёкое и близкое

Желаю разделить:

Сейчас лицо безликое

Ширяет, кажет прыть.

Сейчас – весомей зёрнышка

И хлебушка, что спас,

Наполненный до донышка

«Зелёненьких» запас.

Всё отнято природное

У речек и лугов.

...Строенье новомодное –

Вдоль древних берегов,

Строенье с прибамбасами:

В него венчают вход,

Как лень, однообразные,

Две Статуи Свобод.

3

...Голосом нездешним не позвал с порога.

Вешний сон о мае всё же снял – рукой...

...Снег, пришедший к окнам,

Вёл себя не строго:

Лип глазами к стёклам,

А к ногам – щекой.

В день дверей открытых –

Прочь засов железный!..

...Входит в мягкой шубке,

Как живой, сугроб,

Что спускал на нитках

К окнам снег чудесный,

На театр кукол

Походило чтоб.

* * *

Б.Б.

Был бы жив, так наверно оспорил бы ты

То, что благо несёт нам с тобой перестройка.

Обмелела твоя, неземной чистоты

И влекущая парус в грядущее Волга.

От деревьев твоих на твоих островах

Не осталось и тени: как будто не жили...

Корчевали их люди в пылу, впопыхах, –

И почти ни за что жизни их положили.

И теперь ни малины в увядших кустах,

Ни смородины... Только клубки ежевики

Набивают оскому, мозоли во ртах, –

А не пялят глаза на нетрезвые крики.

Без тебя ничего не могу изменить.

В одинокой ночи, приукрасив былое,

Только парус любви и смогла отбелить,

Чтобы плыть по зелёным волнам травостоя.

Завещание

Памяти Бориса Бочкова

– Не разбрасывай строк

О душе ослабевшей.

И от скуки не множь

Ты рифмованных строк

О забытом болоте,

Где прячется леший,

Ибо он – не иголка,

Упавшая в стог.

...То, что повесть проста,

В жизни новой предвижу, –

Но тобой сохранён

Для чего-то мой ключ.

...Как НИЧТО из гнезда

К нам свалилось на крышу,

Словно гром из громов, –

Если хочешь, озвучь!

– О капризах любви –

По-мужски настоящей! –

Ослабев, овдовевши,

Пытаюсь сказать:

Мною ключ сохранён

И положен в твой ящик

Для того, чтобы им

Дверь в просвет открывать.

...Море видевший крови

На жизненной бойне,

И на той, на Великой,

Хлебнувший свинца, –

Среди ночи встаёшь –

И – приносишь в ладони

Из июньской грозы

Чуть живого птенца.

Кладбище теплоходов

Когда совсем не ждёшь прихода

(Он отдыхает от труда)

Ты голубого теплохода,

То жизнь спокойна, – как вода

На тихом кладбище затона.

Затон уже не разбудить.

Его железо – многотонно...

...И лишь бы колокол отлить,

Чтоб по большим, и вот – усопшим –

Такая музыка была:

«Ты жил, был мóлодцем пригожим,

Хоть и тогда вода цвела...»

* * *

Лицом в слезах припав к груди,

Во все века сильнейшему

Шептала так: «Не уходи...»

А он не слушал женщину.

И по рассвету уходил,

Как от себя отталкивал.

...Бессонный ворон средь могил

Не раз его оплакивал.

Она сидела у окна,

Ревя в платок батистовый.

Из слёз её – слеза одна –

Как камень аметистовый,

Другая – реченькой текла,

А третья – светлым дождиком...

...Звенели все колокола:

«Хвала и честь угодникам!..»

...И возвращался он опять

К знакомому порогу,

Чтоб ночью женщину ласкать,

А утречком – в дорогу.

Власть любви

...Что ни скажи, есть власть любви:

Когтит, когтит, как жертву ястреб!..

На помощь милость не зови –

Ты от когтей любви спасайся.

И от тюрьмы, и от сумы

Спастись, быть может, легче даже...

Ты пропади в глуши зимы:

Не поддавайся сердца блажи.

...Когда ж когтит, – пусти ей пыль

В глаза: скажи, что когти-свёрла

Мягкú, похожи на ковыль,

Что мог бы жертву скрыть по горло.

Что только горе-голова

Во все века – неосторожна.

...И падал снег на Покрова...

И одиночество – безбожно!..

Крутой сценарий

Если б сшили жизнь по мне,

Приняла б закат ветла.

В сентябре, что был в огне,

Я жила бы и жила.

Искупался бы в реке

И в закате заодно

С красным знаменем в руке

Красный конник из кино.

Но огонь не пощадил

У ветлы хотя б листка:

Жёг, из них веревки вил,

Как их вьют из слабака.

И остались у ветлы

Ветки – сиры и наги.

...Метит старческий отлив

Каждой веточки изгиб.

Ранний сумрак – тут как тут:

Алчен, страшен и пузат.

Сценарист не зря был крут –

Превратил сентябрь в ад.

...Жизнь, вися на волоске,

Уходила налегке

С чёрной веточкой в руке

Вниз по сумрачной реке...

Путь

Зачем с душою неродною

Не рву связующую нить?

Ей – к наслажденью, мне – к покою...

Пути уже не изменить.

Её дороженька – в ухабах,

В завалах щебня и камней.

...Не поливать слезами слабых,

А всё вперед идти по ней.

А той тоске, что дали фору

Иные души всех времён,

Моя душа, не дай опору:

Ты собери-ка с поля лён,

Чтоб стопкой белых полотенец

Все слёзы мира утереть.

...А та душа – совсем младенец:

Ей предстоит в пути взрослеть.

Из глубин ночных