Исмаил Кадарэ - Лирика

Как путник на заснеженной дороге
высматривает отблеск фонаря,
так ты мечтаешь отыскать в итоге
то, что могло случиться там, в прологе…
Но снег вокруг.
А ты все ищешь…
Зря.

Бродили мы с тобой вдвоем,
И ветер третьим был.
Он белым кружевом играл
На платье голубом твоем.

На озере, едва-едва
Своею легкою рукой
Касаясь волн,
Вязал он пены кружева,

И наряжалась синева,
Как будто бы хотела
Быть на тебя похожей.
Я понимал ее вполне:
Ты, видно, нравилась волне.

На улице дождь беспрерывный, унылый.
Над партою голову ты наклонила.
О чем ты мечтаешь, о чем?

Когда-нибудь,
когда года пройдут,
Ты будешь мечтать о том,
Что видишь сегодня тут.
Все будет мило: и эта слякоть,
И стекла, не перестающие плакать,
Аудитория, этот дом.
Ты даже можешь вернуться сюда,
Постоять перед этим окном.

Но никогда уже не будет рядом
Моего
за тобою следящего взгляда.

На этих берегах
Гнездятся птичьи стаи…
Ты подожди, ты подожди,
Пока я взрослой стану!

Цветы нам поле даст,
Грозу подарят горы.
Ты подожди, ты подожди,
Я вырасту так скоро!

И опьянели птицы,
И время наступило…
Прими меня, прими меня
В свои объятья, милый!

Мы в поле соберем цветы,
В горах мы бурю встретим.
Чего еще, чего еще
Желать на этом свете?

Леса замолкли. Птицы
От нас тепло уносят.
Согрей меня, согрей меня —
Уже подкралась осень!

Цветы завяли в поле,
Гора в снегу уснула…
Как быстро пробежала жизнь,
Как пестрый сон, мелькнула!

Жернова, вращаясь,
Говорят с водой.
Только ты печален,
Мельник молодой.

Мыслей вереница
В голове кружит.
Чернокрылой птицей
В небе ночь дрожит.

Что же опускается
Сильная рука?
Сыплется, ссыпается
Белая мука.

Ах, муќа постылая!
В м́уке дни текут.
За другого милую
Замуж выдают.

И тебе не знать бы,
Что из той муќи
Подадут на свадьбу
Горы-пироги.

Жернова, вращаясь,
Говорят с водой.
Что молчишь, отчаясь,
Мельник молодой?

Думы до рассвета.
Как их отогнать?
Ведь на свадьбе этой
Не тебе гулять.

Услыхать не смогут
Завтра на селе,
Как гремит тревогу
Мельница во мгле.

Не заметят гости,
Сидя за столом,
Как застрянет в горле
У невесты ком.

Как, затмив веселье,
Шутки жениха,
Ей глаза застелет
Смертная тоска.

Жернова, вращаясь,
Говорят с водой.
Чем ты опечален,
Мельник молодой?

Разогнать не в силах
Горькую тоску,
Будешь вместо милой
Целовать муку.

Радуясь, как солнцу,
Вере дорогой,
Что она коснется
Той муки рукой.

Жернова, вращаясь,
Сыплют белый след.
Ты один встречаешь
Пасмурный рассвет.

Пенье бесконечно
Старых жерновов,
Как сильна и вечна
Мельника любовь.

Глядит икона древними глазами.
Лампады бледной маленькое пламя
Колеблется. И девушка к огню
Подносит фотографию того,
Кого любила прежде —
иноверца.
Теперь она венчается с другим…
Вот фотография горит,
и только дым
Останется.
Сгорают очи, губы.
И задохнулось сердце.
Быть может, с инквизиции кострами
Сравнится это немощное пламя.

Чего ты с ненавистью смотришь на меня,
Старуха в черном?
Хоть я не христианин,
Но я не покушаюсь на твои святыни.
Я просто слушаю евангелье. Хочу
Сравнить два перевода — Ноли
и Кристоф́ориди. [23] Фан Ноли — известный албанский писатель и общественный деятель периода буржуазной республики. Константин Кристофориди — просветитель, филолог, зачинатель албанской прозы, один из крупнейших деятелей эпохи национального возрождения середины XIX века.
Я, как филолог, слушаю. Как юноша,
На девушку смотрю. И только.
А девушка испуганно глядит
В глаза апостола. Прижалась к матери
И слушает, как проклинает мать еретиков.

Я знаю, что ты до меня
Других целовала.
Их было немало.
Но губы твои так свежи!
На них не осталось следов.
Вот так и лодка гладь озера режет,
А потом набегает волна —
И след исчезает.
Гладь снова ясна.
И смотрятся в озеро тихие клены,
И странник стоит восхищенный.

Нет,
любовь
меня напрасно мучит.
Ты мне синий
не подаришь взгляд.
Так,
над югом проплывая,
тучи
Белый снег для севера хранят.

Люблю я гулять по вечерней Москве,
Когда время подходит к шести тридцати.

Куда ни пойти —
Тонет мысль в синеве.
Столько мягкого света!
А на перекрестках под часами
Влюбленных силуэты.

Светофоры разговаривают с вами
Зелеными, красными, желтыми словами.
Стоят притихшие громады зданий,
Текут минуты,
и в каждой
Столько расставаний, надежд, свиданий,
И жажды счастья,
и любви тревожной…
Целые годы заполнить можно.

Небо бесформенно, как мозг тупицы.
Унылый дождь заливает улицы.
Изредка вынырнет плащ или зонт,
На велосипеде
кто-то сутулится.

Милиционер ушел с перекрестка,
В тумане лишь светофора вспышка.
Путаются в ногах деревьев
Листья, как озорные мальчишки.

Девушкам злая старуха-осень
Носить запретила открытые платья.
Как терпит она наготу деревьев —
Вот чего не могу понять я.

Черные провода,
полные птиц и невидимой дрожи,
на фоне светлого неба
спокойны и строги.
Они похожи
на гигантские нотные строки,
где птицы — лохматые ноты —
гордо
гимны поют весне…

Нотные провода,
вы мелодия шумного города!
Я вас вижу, читаю и пою иногда —
вы по мне!