Лев Маляков - Сберегите цветы полевые

До соседнего села
Через рощу
Мне ходить бы на блины к тощей теще,
Шалью шелковой болезную одаривать,
Под наливочку неспешно разговаривать.
И не знать бы ни беды,
  ни тревоги, —
Чтоб молодка завсегда на пороге.

Будь с покоса ты,
  с колхозного собранья,
Чтобы Дарьюшка —
Сплошное пониманье.
До полночи дожидалась бы встречи,
Ни словечком супротив не поперечив.
Да и я уж радость-женушку пестовал бы:
Обходился б не как с бабой —
Как с невестою…

Спохватился я от дум —
Коченею!..
А совсем недавно хаживал с нею,
С самолучшей на округу нашу девкой,
Да пошаливал под окнами припевкой…
И с чего бы вдруг ко мне охладела?
Я до ней,
А у Дарьюшки — дело:
То концерт,
То громкое чтенье,
То по Красному Кресту обученье.
Ох, не п о сердцу мне Дарьины учения
Допоздна у сельсоветчика Евгения!..

Иль позарилась на твердую зарплату,
Захотелось на готовые харчи?
Понаскучило вынянчивать лопату
Да выстаивать на зорьке у печи?
Или душеньку твою,
Душа-дев и ца,
Соблазнило,
Подкузьмило в недород?
Как же мне-то быть беспечным
Ухитриться,
Заявиться прежним гоголем в народ?!

Эх, не я ли первый парень на деревне,
Хоть с гармонью,
Хоть с саженною косой!
Ты ходила бы при мне под стать царевне,
На покатых —
С огнерыжею лисой!

Ничего, что трудодень не давит спину,
Нам уменья на житье не занимать:
Ремесло в котомке з а плечи закину —
Словом-лихом попрошу не поминать.

Заявлюсь домой
Не с дохленькой зарплаты —
На плечах моих похрустывает хром!
Захоти —
И выстрою палаты:
С топором-то посподручней, чем с пером!

Или, может, гармозень моя осипла,
Не сумеет отчебучить «скобаря»?..
И какого черта к этому прилипла?!
Ох, гляди, невеста,
Вышло б не зазря!
Мы еще того Евгения спытаем!
Не на слово,
На двужилистый кулак!
Уж такая ли любовь его крутая,
Да и костью председателишко —
Как?

Шел деревней Первомай
В красное одетый…
Ох, Евгений, не замай,
Сердцу нет запрета!..

День, как солнышко, горел
Дарьюшкиным взором,
И в обиде все же грел
Жарким разговором.

Не до митинга,
Когда
Сердце ох зашлося:
Думы душеньку — беда! —
Доконали вовсе.

От колонны я в кусты —
Будто бы по делу.
И наметом три версты —
Лишь в ушах свистело.

Сердце — молотом в виски!
Хоть не дюже чинно, —
Сняв ботинки и носки,
Дую босичиной.

На пригорке сельский клуб —
Хоромина нескладная…
— Дарья,
  Даша, приголубь,
Моя не-на-гля-дна-я!..

Мне в ответ —
Секут глаза:
Встречают словно грешника.
И не Дарья,
  а лоза
Середи олешника.

Как ножи, зрачки грозят,
Судят незнакомостью.
Девки,
  бабы,
  мальцы —
В ряд:
Вся деревня полностью.

Возле Дарьи, как прирос,
Евгений приспособился.
А по мне —
  мороз, мороз! —
Ишь кого сподобился!

Ухватясь рукой за стол,
Похрустываю пальцами.
Гармонист щербатый пол
Выстеливает вальсами.

Разломились пополам,
Ахают малиновы.
Ветер вьюжит подола,
Ситцевы, сатиновы.

Выдаю земной поклон —
Лишь бы Дарью взять в полон,
Закрутить бы в огневой
Да из клуба вызволить,
На лужайке медов о й
О сердечном выспросить.

Встал Евгений.
Голос — медь:
— Что ты прешься, как медведь?
Я к нему:
— О чем вопрос? —
Кинул левой бровью,
Руку правую занес
Этак — для здоровья.

Вот так раз:
Пластом лежит.
Дарья побелела,
В карих слезынька дрожит,
Горько, оробело…
Вгорячах,
Да понял я:
Дело, паря, полынья!..

Молодик над пожней, словно коса,
Звенящая над плечом в ожидании трав…
О боже,
О чем это я, о чем?..
Дымилась,
Ручьилась роса, лезвием поиграв.

Земля наплывала, текла под взмах:
Бескрайность и ты —
Один на один.
И этот захлеб высоты!
И кажется —
  счастье в твоих руках.
И ты —
  у вечности сын!..

Хоть сорок лет с тех пор пронеслись,
Все не забыть того июньского дня:
Евгений и двое,
Будто коней покормить,
Завернули в луга,
Сказали: садись!
И ствол вороненый
Слепо глядел на меня.

Явь или сон?
Но верь — не верь:
Решетки ржа когтит голубень.
Слышно:
Протопает часовой,
Застонет натужно скрипучая дверь…
И этак —
  который день!

А мне бы на волю,
С косой в луга!
Не ждет страда,
И рук нехватка.
За перекатом темны омут а ,
На зорьку жерлиц бы наставить туда:
Щука теперь до жора падка…

Мне думалось:
Травы заждались меня,
Роняют росины,
Как слезы мужские.
Не знал, что Россия в захлебах огня,
Военным набатом объята Россия!..

Клацнул, как выстрел, за дверью замок,
Ударило светом в глаза жестоко.
— Капут совьетам!..
Ты нам мог
Помогать очень-очень много!.. —

Сижу
Глаза протираю:
«Брысь!..»
Добро бы Женька,
А тут почище!
Мерещится?
Вроде нет.
Откуда взялись
Эти кованые сапожищи?

Тянется в рыжих волосьях рука,
Хлопает по плечу, как брата.
На вопросы молчу.
Гляжу на черного паука,
Рукав облапившего горбато.

А немец с ухмылкой
Богато сулит
За службу лакея и деньги, и счастье
«Шалишь!
И елеем, и прочим я сыт…»
А сердце от дум —
На части!

Вал и ,
Подкидывай, не скупись —
Будет тебе работа!..
Эх, недотепа, нескладица-жисть!
Мне бы лишь за ворота!..

Елки чернеют копьями,
Целятся в месяц багряный.
Псковскими зыбкими топями
Шли партизаны.

Нянчить бы нам руками
Не автоматы —
Землю,
Песнями да стихами
Щедрость ее приемля!

Горько
В неполных двадцать
Отплакать и отсмеяться,
Тихому хлеборобу
В поле идти солдатом,
Пашни первую пробу
Брать не плугом —
Гранатой.

Давит на плечй доля,
Нет, не косой —
Прикладом.
Сердце гудит от боли:
Надо,
  надо,
  надо!

Ночь тяжела в болоте.
Ночь добра на подходе.
— Доты!.. —
Шепот по роте,
Будто озноб проходит.

Хутор баней ветхою
Мне заслонил полмира,
Красной остался меткою
В карте у командира,
Н а сердце отпечатался,
Пулей ко мне посватался.

В горе Россия сур о вела,
Взглядом строгим темнела,
Доты и дзоты строила,
Смелых вела и несмелых.