Владимир Сосюра - Стихотворения и поэмы

Она идет и знать не хочет,
что небо рушится, гудя.
Ей шею белую щекочут
живые капельки дождя.

Нет, то — алмазы огневые!..
Я на пути ее встаю,
и эти капли дождевые
с ее лица губами пью.

Щебечет сердце…
Сколько лет
слагаю песни я!
Я славлю день, я славлю свет,
ведь он — душа моя.

Вот облака плывут гуськом
в блаженной вышине…
Я весь, я весь живу во всем,
и всё живет во мне.

Сверкает солнышко в росе,
цветут мои края…
Мне хорошо, я — это всё,
для всех и песнь моя.

Вновь по-осеннему деревья меж собою
в тревоге шепчутся. Желта уже трава.
И тучи в вышине проносятся гурьбою, —
конечно же картина не нова.

Дано ей повторяться год из года.
Но только сердце чует, как впервой,
осенних снов жестокие приходы,—
не принимаю их душой живой.

Душа не хочет быть, как листья, желтой,
растаять, словно тучка, навсегда.
О мой напев! Неужто в жизнь пришел ты,
чтоб прозвенеть и сгинуть без следа?..

Я смотрю на травы, а на травах — слезы,
а в слезах тех солнце… Я в мечтах стою…
Отшумели бури, отсняли грозы,
тишина, ты в душу забрела мою.

Как оно страдало, зеркало природы,
как рыдала бурно бездна синих вод!..
А теперь спокойно спят под солнцем воды,
в этих водах мирно дремлет небосвод.

Словно это роза лепестки сомкнула,
так теперь устало сердце спит мое…
Это моя роза сладким сном уснула,
милая, не трогай лепестков ее!

Уж холод осени я в теплом ветре чую,
и в листьев лепете, и в солнечном огне,
что льется к нам сквозь даль, сквозь черноту немую,
где мчат и мчат миры в бездонной тишине.

Дыханье осени я в теплом ветре чую…
С чего ж так радостно, легко и сладко мне?
С чего ж я, взяв тетрадь, хожу, не зная горя
и нежный весь во вдохновенном милом сне,
что мир весь отразил в души спокойном море,
в его задумчивой и строгой глубине?

Уже от хмурых туч, от грома даль не рвется
и молнии не блещут в вышине.
Вот почему так ровно сердце бьется,
дыханье осени, ты жизнь приносишь мне…

Я успокоюсь думами и кровью,
что в жилах у меня не так тревожно бьет.
Да, я люблю весну болезненной любовью,
а осень исцеленье мне дает.

Расстелешь на полях ты белые постели,
чтобы зерно в земле не мерзло до весны,
когда под небосвод польются птичьи трели
и тучи поплывут по сини, как челны.

На стеклах гений твой так наведет соцветья,
что их красу никто не сможет передать,
хоть будет на земле он жить тысячелетья…
И я не петь не смог про эту благодать!

Ласточки в полете, в солнца позолоте,
даль так безмятежна, как любовь моя…
Нес я через годы в сердце радость, горе,
и явился с песней я в твои края.

Долго для меня ты как заря сияла
и сиять мне будешь посреди степей.
В сердце у меня ты светлой песней стала,
что поет и плачет для родных людей.

Дни и ночи полон я одной тобою,
с небом Украины взор твой слился в них,
а когда глаза в последний час закрою,
будет песня плакать — вся в строках моих;

плакать и смеяться, с ветром целоваться,
о тебе, родная, петь в твоем краю,
где деревьев ветви клонятся в привете,
в проводах звенеть ей про любовь мою.

Они завладели всей юной душой,
те скрипки и «солнечны очи»,
когда я сквозь тьму гайдамацкую шел
и сердце терзали мне ночи…

И вышел из ночи я к счастью. И Вас,
учителя юности, встретил!
Учиться послал меня батька Донбасс,
как стихли бои на планете.

Мы бились за солнце… Из сумрачных хат
мы вышли, из мрака в подвале,
когда под орудий кровавый раскат
Вы красный рассвет воспевали.

Вы статью — стремительным птицам сродни,
в зеленых глазах — пламя света.
Рвались Вы душою в те бурные дни,
как это и должно поэту.

Парите же вечно над ширью годов
на крыльях мечты исполинской
и пойте о счастье вишневых садов,
Вы, гений земли украинской!

Под солнцем перегрелся
июльский день в огне,
и убегают рельсы
к далекой стороне…

Там, где бродил я, юный,
шумит, гремит Донбасс…
Сердец и рельсов струны
соединяют нас.

Они летят сквозь ветви,
как солнце в высоте…
И нашей жизни ветер
колеблет струны те.

О, как он грозен в горе,
когда идет война!
И сердце эхом вторит
тогда ему сполна.

А нежным он бывает —
и сердце в те часы,
как георгин, играет
алмазами росы…

От счастья он взметнется
в надзвездные края,
когда тех струн коснется
любимая моя.

Вновь голосу кукушки вторит эхо…
А соловьи? На то они и соловьи,
ведь им ничто не может быть помехой,
так, как и вам, о песни вы мои!

Я помню, как под грохот беспрестанный
тяжелых пушек я шагал в строю…
Вдруг песню соловьи в кустах как грянут
про молодость далекую мою.

И вспомнились мне… житницы… девчата…
И в лунном свете те уста твои,
что берегу в своем я сердце свято;
а соловьи?.. О, песни вы мои!

И нынче, если радуюсь я, если
я болен или горем я объят,
всегда моя душа светлеет в песне,
о соловьи!.. Я ваш родимый брат.

Я соловей, хоть в рощах не летаю
за соловьихою, а по земле
хожу и вечно песни распеваю, —
о соловьи мои, вы братья мне,
как нашу землю, вас я обожаю!

Как весной из почек рвется лист зеленый,
так из сердца песни рвутся что есть сил,
чтоб тянуться к солнцу… Их во мне мильоны,
а народ мой — солнце, с ним я душу слил.

Вместе с ним встречал рассветы и закаты
от цветущих весен и до седины,
в нем мои надежды и любовь… Когда-то
за него я юность нес в огонь войны.